Говоря это, она продолжала потряхивать руку Грейсона, и тот, чувствуя себя крайне неловко, начал размышлять – вырвать ему свою ладонь из ее цепкого пожатия или оставить все как есть, во избежание худшего. Наконец он освободил руку, притворившись, что ему нужно почесать нос.
– Ты сделал либо что-то очень хорошее, либо что-то совсем плохое, – сказала наконец девушка.
– Я вообще ничего не делал, – ответил Грейсон, чему она, что было совершенно понятно, не поверила.
Агент проводила Грейсона в уютную гостиную, где стояли два кресла с высокими спинками, книжные полки с томами классиков и обычными в этой обстановке безделушками, а в центре – кофейный столик, на котором располагалось серебряное блюдо с пирожными и кувшин с ледяной водой. Это была обычная «комната для аудиенций», целью которой было придать нечто человеческое процедуре общения с «Гипероблаком». Это обеспокоило Грейсона, потому что он всегда общался с «Гипероблаком» напрямую.
К чему все это – он понять не мог.
Через несколько минут в гостиную вошел и представился агентом Трэкслером стройный человек, который выглядел крайне утомленным, несмотря на то что день едва начался. Этот человек подпадал именно под ту категорию, о которых говорило «Гипероблако». Унылый тип, лишенный огонька в душе.
Он сел напротив Грейсона и начал разговор с общих мест:
– Надеюсь, ты легко нашел дорогу, бла-бла-бла… Угощайся, возьми пирожное, бла-бла-бла…
Грейсон был уверен, что эти пустые фразы этот тип говорит всем и каждому, кто приходит на аудиенцию. Наконец агент Трэкслер приступил к делу.
– Ты знаешь, почему тебя вызвали? – спросил он.
– Нет, – ответил Грейсон.
– Уверен, что это так.
– Зачем тогда спрашиваешь? – подумал Грейсон, но вслух высказаться не рискнул.
– Тебя вызвали, потому что «Гипероблако» попросило меня напомнить тебе о правилах нашего агентства относительно сообщества жнецов.
Грейсон был оскорблен и не стал скрывать этого.
– Я знаю правила, – сказал он.
– Да, – кивнул головой Трэкслер, – но «Гипероблако» попросило меня напомнить тебе о них.
– А почему «Гипероблако» не сделало это само?
Агент Трэкслер раздраженно промычал. Этот звук он, вероятно, регулярно практиковал.
– Как я уже сказал, «Гипероблако» попросило меня напомнить тебе об этом.
Так мы далеко не уйдем.
– Хорошо, – сказал Грейсон.
И, понимая, что его собственная злость заставила его перейти границы допустимого, он крутнул педали назад и как можно более вежливо произнес:
– Я искренне благодарен вам, агент Трэкслер, за то, что вы проявили ко мне личный интерес. Можете считать,