Смеется, затем подрывается и исчезает с кадра. Звякает битое стекло.
Десятиминутное отсутствие.
Наконец, О.Н. вернулся, пытаясь оттереть с выреза на футболке кровавые следы.
"Й-эх… лень менять футболку. Все равно меня никто не видит, никто не собирается обвинить меня в том, что я– грязный боров, живущий в помойке, или в том, что я опять все испортил…"– вдруг он как-то по-новому посмотрел в камеру, будто бы осознав нечто, изменившее его мнение,– "Кроме тебя, мой таинственный наблюдатель! Только ты со мной, дружище-невидимка! Это если… может, никто не смотрит эту запись… да нет же, кто-то да посмотрит, точно-точно! Или, может на нее и не стали смотреть после моей смерти, так же наплевав, как и на меня? Что ж, печально, если это окажется правдой, но смерть еще не здесь, не вступила в свои права, а я что-то да могу изменить. Не многое, но достаточно для того, чтобы это хоть кто-нибудь, хотя бы одна чертова душонка на всем белом свете да посмотрела!"
Надрывно раскашлявшись, все равно не изменил своего до странного горящий взгляд. Предположительно точно так же горят глаза у людей, вот-вот готовых прошептать триумфальное: "Эврика!"
–щелк-
____
Запись 000006. 30.04.2024. 05:55
В помещении темно. В темноте кресла заметное копошение.
"Целая неделя без дневного света и свежего воздуха. Окна зашторены, свет выключен. У меня нет сил даже включить музыку. Я больше не могу ею наслаждаться– даже самые тихие звуки отдаются болью в висках. Сейчас слышно лишь тиканье часов, хотя я бы сказал, что они не столько тикают, сколь пульсируют в моей голове в так сердцебиению. Они словно бы говорят мне: "Тик-так, Олик, твое время уходит, тик-так, Олик, тебе скоро конец!".
Тень О.Н. замолкла, затем замотала головой, закрыла уши и закричала:
"Я так больше не могу! Слишком сложно переживать все это одному! Почему нельзя было просто дать мне лошадиную долю морфия, чтобы я просто умер без мучений?! Что это за извращенное понятие о гуманизме в этой стране, где запрещено все, что должно приносить радость?!"
С грохотом приблизившись к экрану, О.Н. сшибает камеру с треноги и валится правой стороной лица к объективу. Едва заметен блеск его бегающих глаз. Он смотрит долго и упорно, словно стараясь не мигать и ни единой черточкой не выдать претерпеваемую боль, должно быть все еще надеясь на то, что таким образом она утихнет, станет привычной.
Нет.
"Зачем жить, если вся жизнь протекает сквозь бесконечные мытарства на ровном месте, в конечном итоге ожидаемо переходящие в муки и боль? Кто этот умник, что решил, будто так и надо, будто только боль делает нас людьми?!"
Помехи, шипение, пробивающиеся сквозь них крики. Экран почернел.
–щелк-
____
Запись 000007. 05.05.2024. 18:23
Тонкая трещина разделила