Семёновский маньяк. Юлия Морозова

почувствовала перед собой мощный всплеск, и волна от бултыхнувшегося рядом крупного предмета накрыла меня с головой. От неожиданности я хлебнула воды, закашлялась и, потеряв ориентацию, не имея возможности вытереть лицо и глаза, начала судорожно бить руками. Через несколько секунд поверхность реки начала успокаиваться, и я уже подумала было, что сейчас выплыву, но тут меня кто-то схватил за волосы и сильно потянул назад. Я вскрикнула и снова хлебнула речную воду, ощутив её и в горле, и в носу, и даже в ушах. Нет, терять сознание и тонуть я не собиралась: в конце концов, я умею плавать. Пусть не очень хорошо, но речку шириной в десять метров как-нибудь осилю! Я попыталась перевернуться со спины на живот, чтобы отцепить волосы, но их сильнее тянуло куда-то в сторону, потом я услышала у себя над ухом голос, как мне показалось, раздражённый:

      – Прекрати трепыхаться!

      Я тут же и прекратила. Сначала от неожиданности, а потом до меня дошло, что меня, оказывается, спасают. Мне это ни к чему, конечно, я бы и сама выплыла, но пусть человек думает, что совершил благое дело. Мне не жалко, а ему приятно.

      Но довольным мой спаситель почему-то не выглядел. Как только мы оказались на мелководье, меня поставили на ноги, и я смогла рассмотреть, кому обязана тем, что теперь у меня болит весь скальп.

      Стерев с лица воду, я открыла, наконец, глаза, и уперлась взглядом в… кадык. Опешила немного: всё-таки рассчитывала на лицо. Не поднимая взгляда, попыталась сориентироваться в пространстве, но боковое зрение ни справа, ни слева так и не достигло границ этого тела. То ли тело такое огромное в ширину, то ли я стою слишком близко к нему. Опустив глаза, увидела только воду, подняла их вверх – подбородок, покрытый тёмной вчерашней щетиной. И с кем мне, скажите на милость, общаться? Кого благодарить?

      – Дышать можешь? – снова тот же раздражённый голос. Не зная, с кем имею дело, я кивнула. Тут же меня схватили за руку и потащили к берегу. Перед моими глазами появились сначала плечи. Вот это плечи! Потом спина. Странная спина. Широкая, мускулистая, треугольником сужающаяся ближе к талии, но совершенно белая, без малейшего следа загара. Руки – под стать спине: бугристые, с хорошо развитыми мышцами, с тёмными волосками на девственно белой коже. Ниже я взглянула только мельком, потому что на мужчине были не плавки, а черные хлопковые трусы наподобие семейников, и их растянутая от воды резинка сползла, обнажив… немного больше, чем традиционно принято обнажать. Он поддернул одну сторону свободной рукой, и ткань сильнее облепила… так хватит! «Не успела от одной задницы избавиться, а уже на другую заглядываешься!» – одёрнула я себя. Тут мы достигли берега, и меня, грубо дёрнув за руку, усадили на песок. Я, наконец, взглянула ему в лицо.

      «Мамочка, спаси меня!» – пронеслось у меня в голове. Мужчина был великолепный. И злой, как черт.

      – Откуда тебя вынесло? – гаркнул он, отбрасывая мою ладонь с таким видом, будто это змея. Может, и не особо ядовитая, но противная до тошноты.

      – Я-то купалась, – оскорбилась я. – А вот ты откуда взялся? С неба свалился?

      Он, и правда,