– Поехали, – сказала весело и сразу села на заднее сиденье «жигулей», позволяя таксисту проявить рвение за несусветные триста рублей, закинуть поклажу в багажник.
Повеселевший мужичок лихо перебросил чемодан через бортик, походя ударил по заднему колесу чумазым шлепанцем и довольный прыгнул за руль:
– С ветерком прокачу! Глазом не моргнете.
…В несусветную таксу, судя по всему, входила светская беседа с пассажиром: шофер болтал не умолкая, ругал местные власти, доведшие мост через Синявку до, в полном смысле, гибельного состояния, хвастался, что скоро в Красном Знамени построят агрокомплекс, газ уже ведут, дела пойдут… «Приедете в следующий раз, ахнете! Фонари как в столице, в парке качели на моторчике, лодочки… Датчане каких-то шибко эксклюзивных свиней обещали завезти…»
Надежда Прохоровна почти не вслушивалась в мешанину из ругательных и патриотических речей, смотрела по сторонам и – ностальгировала. Почти до слез.
Родина милого мужа Васи. Через пятнадцать километров покажется погост с его могилкой…
Присматривает ли Матрена за могилой родного брата? Хорошо ли?..
Вася-то Матрену шибко любил. Сестра младшая, единственная, всегда лучший кусок оставлял – баловал. Если на заводе наборы заказные раздавали, всегда баночку-другую консервов откладывал – приедет в Москву сестричка, в деревню дефицит заберет, детишек и родителей побалует…
А уж как радовался, если сестра с семьей в столицу наезжала! Старался лишний день выходной взять, сводить племянников на аттракционы да в планетарий. Сестре с покупками помочь.
…Промелькнул за окнами «жигулей» поворот на прямую дорогу до Парамонова. Надежда Прохоровна повернулась всем телом и долго, пока та не скрылась, смотрела на дорожную промоину в густом подлеске, что вела в деревню…
Улыбнулась. Вспомнила, как, бывало, снимали они тут с Васей чистую обувку, вешали ее на шнурках через плечо и шли до Синявки босиком. Чтоб, значит, на той стороне неглубокой речки ноги обмыть, носочки городские надеть и чистым гоголем – по деревенской улице…
Весело шагали. Предвкушали радость встречи и застолье. На Васе связки сушек-баранок бусами висят, обе руки тяжелые котомки со столичными вкусностями оттягивают – конфеты фабрики «Бабаевская» и «Красный Октябрь», пряники, консервы…
У Надежды в котомках припасы полегче – чай «Три слона», подарки-тряпочки, мыло душистое, земляничное, хорошие папиросы для деда…
А то в деревенском продмаге какие вкусности? Слипшиеся конфеты-подушечки и полосатые крыжовниковые? Простые баранки городским деликатесом были! Вася связками, как новогодняя елка гирляндами, обвешивался!
Попозже такими гирляндами туалетную бумагу везли. Майонез, копченую колбаску, сосиски…
А что было, когда мясорубку матери в подарок доставили! Не описать. Такая роскошь.
Когда же это было? Надежда Прохоровна прищурилась – в пятьдесят девятом, кажется.