Бойцы помогли вытащить «груз 200», после чего створки закрылись, и самолет стал выруливать на полосу. Из транспортировочного ящика извлекли цинковый гроб, в котором лежал боевой товарищ, молодой капитан, которому только недавно исполнилось всего лишь 26 лет. У него осталась жена и маленькая дочь, которые тоже присутствовали в этот день на стоянке. Картина была страшная, казалось, даже птицы замерли, в воздухе царила напряженная тишина, которую нарушила маленькая девочка, она закричала:
– Папочка я знаю, они все врут, врут, ты спишь, встань, пожалуйста, встань! Смотреть на это было тяжело, мать и супруга, стояли, молча, строй офицеров стоял склонив головы, на лицах читалась ненависть и злость. Продолжалась церемония прощания не долго, гроб загрузили в вертолет ми-8, который поднялся ввысь, сделал круг «вокруг трубы» (прощание с авиабазой) и взял курс на родину погибшего…
Непригодин с родителями отправился домой, мысли были разные, все шли молча, и вдруг мама резко остановилась, села на корточки перед парнем, взяла его за плечи и долго трясла со словами:
– Обещай мне, слышишь, обещай, ты никогда не будешь военным, никогда, обещай! Отец смотрел, молча, лишь тяжело вздыхая. За годы семейной жизни и службы отца, для родителей подобное было не впервые. Непригодин, посмотрел на отца, взял маму за руки, улыбнулся и тихо произнес:
– А этого мама, я тебе пообещать не могу, я буду военным! Я поклялся! Больше в семье Непригодиных подобные вопросы не поднимались. А Непригодин, данную клятву, сдержал, но ее содержание, никогда и не кому не рассказывал…
В обществе таких офицеров рос Непригодин, во времена, когда зарплату военным не платили по полгода и больше, да и не только военным, не платили никому в стране, полная разруха, хаос и криминал. Но не смотря на трудное положение офицеры оставались офицерами, были и те кто уходил на гражданку в поисках лучшей жизни, в погоне за зеленой бумажкой, но таких было не так уж и много. Как то Непригодин стал невольным свидетелем разговора между родителями. Отец всегда уходил на службу до того как Непригодин вставал в школу, обычно его будила мама, а тут он проснулся раньше. Мама говорила отцу:
– Ну зачем тебе эта армия, ты хороший специалист, у тебя красный диплом, тебя зовут в Москву на хорошую должность, что тут сидеть, чего ждать?
– Я офицер, а не торгаш, у меня в казарме сидит двести зеленых пацанов, кому они нужны? Кто о них подумает? Эти «институтки» что ли, у которых одни доллары в глазах и пусто в головах? (Советское поколение офицеров «Институтками» называло молодых выпускников военных институтов) А если завтра в Чечню отправят, кто их поведет? Балбесы эти, которые не знают, с какой стороны пуля вылетает? Нет, об этом не может быть и речи, мое место здесь, да и в конце концов, я присягу давал! А трудности они не вечны, надо потерпеть, не бросят армию, не совсем же дураки в кремле сидят, должны понимать, «не будешь кормить свою армию, будешь кормить чужую, но гораздо дороже». Все