Морозный воздух изредка пронзал треск валежника, казавшийся оглушительным выстрелом на фоне абсолютной тишины осеннего утра.
Идти было легко и спокойно. До посёлка оставалось ещё мили две, но Марта не торопилась, наслаждаясь уединением. Девушке совсем не хотелось возвращаться в шумную суматоху обжитых земель, где вечно снуют люди, а пространство наполнено самыми разными звуками, отнюдь не ласкающими слух.
Проснувшийся от первых лучей солнца соловей самозабвенно предавался пению, расположившись на ветке рябины. К слову Рябина в этом году созрела славная: полные спелые ягоды гроздьями свисали под собственной тяжестью, касаясь верхушек пожелтевших трав.
Марта подошла к невысокой рябине и сорвала одну гроздь. Не больше. Ведь для неё природа – это храм, а человек в этом храме всего лишь случайный наблюдатель. Наблюдатель, не способный узреть и половины его красот, а уж понять суть творящихся в этом храме действ подавно.
Марта к числу обычных людей не относилась – она знала о причинах разных людских хворей, чувствовала, как правильно нужно их лечить и видела, что людям никогда не исцелиться без изменения себя. А люди эти меняться никак не хотели. Они шли к городским лекарям, пили расхваленные проезжими шарлатанами микстуры, но когда становилось поздно, они бежали к ней, к ненавистной ведьме.
Вскоре Марта поняла, что люди по природе своей боятся всего, что на них не похоже. А похожей на них она никак не выглядела, причём не только благодаря способностям к врачеванию. Внешность Марты также не располагала к благополучному вливанию в стройные ряды местного населения.
В той области страны, где девушке довелось по печальному стечению обстоятельств родиться, большинство людей были как на подбор: смуглые и черноглазые. Саму Марту трудно было не узнать в толпе по пышной короне золотистых волос и колючему взгляду серых глаз. Она рано приняла своё незавидное положение «белой вороны», однако всегда лелеяла в душе надежду когда-нибудь уехать туда, где ее примут как есть – со всеми особенностями.
По этой причине Марта сейчас стояла на холме у опушки леса и смотрела на уходящую за синеющие в тумане горы дорогу. Девушка не знала, куда она ведет, но ей хотелось верить, что эта дорога бежит от так опостылевших ей краёв на юг, в те неизведанные земли, где возможно будет жить легче, чем здесь и сейчас.
Тяжело вздохнув и в последний раз, взглянув на так полюбившуюся ей светлую ленту дороги, петлявшую средь полей, Марта спустилась с холма и направилась по узкой каменистой тропинке в посёлок.
На подступах к поселению природа начинала сдавать свои позиции: густой ковёр трав становился с каждым шагом бледнее, выпуская на свет голую серую землю. Лесные заросли перешли в куцые скопления сухостоя.
Марта ещё издали начала слышать крики петухов, людской гомон, ругань и весёлый смех детей.
На беду её дом находился в другом конце поселения, и идти к нему ей пришлось через главную улицу.
Как только девушка вошла на огороженную щербатым частоколом территорию, по многолюдной улице пронёсся шепот:
– Ведьма, ведьма идёт!
Давно привыкнув к подобному обращению Марта с гордо поднятой головой прошествовала дальше.
На середине улицы, возле дома мясника на скамье сидели местные девицы. Раскрашенные дешевыми румянами, они не смогли бы привлечь достопочтенного мужчину. Однако в селении таких не водилось и местный контингент представителей сильного пола соответствовал использованным девушками, румянами, то есть был уродлив и дешев.
Девицы весело щебетали о чем-то, но когда увидели шествующую по улице Марту, моментально умолкли. Лишь дочь местного торговца Волынского, не желая мириться с участью запуганных образом ведьмы подруг, нарочито громко заявила:
– Глядите-ка, вековушка идет! Надо бы подальше отойти, а то вдруг это заразно!
Вековушками в этих краях называли девушек, до 20 лет не вышедших замуж. Сама же дочь торговца давно была помолвлена с сыном пекаря, что, однако ни её, ни сына пекаря не удерживало от частых походов на сеновал с прочими жителями и жительницами поселения.
Девицы, вдохновившись смелостью подруги, весело загоготали. А сама дочь торговца продолжала:
– Господи, как такое чучело земля-матушка носит!? На неё ж смотреть страшно! Даром что ведьма, на такую и с приворотом никто не взглянет!
Марте было глубоко безразлично то, что думает это обиженное природой существо, однако, как говорила старинная мудрость «с волками жить, по-волчьи выть».
Марта развернулась и громко, так, чтоб слышала вся улица обратилась к дочери торговца:
– Душечка моя, Дусечка, ко мне не давеча как вчера твой суженный заходил. Болезнь постельную лечить хотел. Я ему отвар Полыни сделала. Так ты ему скажи, чтоб он за ним зашёл. И пейте вы его вдвоем. А то, что это такое? Один лечится, а другой в кровать грязь несёт?! Не дело!
Девица такого уж точно не ожидала. Её на первый взгляд милое личико исказила