Только когда опасность миновала окончательно, я облегчённо вздохнул и повернулся к Юли. Та сидела на полу террасы, прижавшись спиной к каменной стене, бледная в свете луны. На террасу из дома выходила только одна дверь. Я пнул ногой криво сколоченные сухие доски, и дверь легко поддалась, со скрипом распахнувшись настежь. Узкая полоса лунного света упала внутрь помещения, осветив небольшую комнату с высоким арочным окном, выходившим на улицу.
Комната была почти пуста, если не считать шаткого деревянного стола у окна, да низкого кривоногого лежака в дальнем углу. Не найдя ничего более подходящего, я указал на него Юли. Она устало опустилась на этот шаткий топчан, обтянутый кожаными ремнями. Потом легла, подтянув к груди колени. Я подстелил ей под голову свою куртку. Подумав, закрыл за собой дверь и подпёр её столом. Осмотревшись, поднял с пола помятую металлическую плошку, когда-то служившую кухонной утварью. Высыпав в неё часть едкого содержимого последней сигнальной ракеты, разжёг огонь. Поставил плошку на каменный пол.
Яркое зеленоватое пламя осветило помещение, запрыгало хищными тенями по стенам, пытаясь дотянуться до потолка. Я вернулся к Юли и сел рядом с ней на лежанку. Чувствуя во всем теле смертельную усталость, не в силах произнести ни слова, закрыл глаза лёг рядом. Юли придвинулась ко мне и уткнулась лицом в моё плечо. Постепенно она успокоилась и вскоре заснула. Уснул и я. Сон мягкими волнами затуманил сознание и накрыл меня одеялом беспамятства. В какое-то мгновение мне показалось, что крысиная стая вернулась снова и устремилась по лестнице, где погас спасительный огонь. Мне даже послышался дробный цокот сотен острых когтей по каменным ступеням лестницы.
Вздрогнув, я проснулся, озадаченно осматриваясь по сторонам и силясь понять, где я нахожусь. Огонь в плошке всё ещё горел, и на стенах так же плясали причудливые тени. Прислушавшись, я услышал сухое потрескивание, доносившееся снаружи – что-то всё ещё горело на лестнице, а, значит, путь на террасу был по-прежнему закрыт для незваных гостей. На всякий случай я достал пистолет и положил его на пол рядом с топчаном. Только после этого я снова смог забыться тяжёлым тревожным сном.
Разбудил меня какой-то странный шум, чьи-то отдалённые голоса, наверное, доносимые сюда ветром. Я открыл глаза и сел на шаткой лежанке. Оказывается, ещё не рассвело. Огонь в плошке погас, оставив кучку коричневого пепла. Комната в сером предрассветном сумраке выглядела холодной и неуютной.