– Линь-Шуй… – задумчиво повторила она. – Ведь в переводе это «храм у воды», правильно? Какое красивое название!
Юли обняла меня сзади за шею, прижалась щекой к моей щеке. Голос её сделался игривым.
– А что мы будем там делать?
– Отдыхать… А вообще-то, мне нужно повидаться там с одним человеком и узнать у него кое-что по работе… Садись рядом! – Я мягко и нежно взял её за локоть, усаживая в штурманское кресло рядом с собой. – И пристегни ремни!
– Ты боишься за мою жизнь? – спросила она, как будто удивившись этому.
– Ещё бы! Ты самое дорогое, что когда-нибудь было у такого непутевого парня, как я!
Выражение её глаз мгновенно изменилось, но я не понял, как именно. Она порывисто бросилась мне на шею, уткнулась носом в мою щёку, и я задохнулся ароматом её волос.
– Максим!
– Юли! Ну, будь хотя бы чуточку благоразумнее! Мы же разобьёмся!
– Не буду, не буду!
Она подняла ко мне пылающее от волнения лицо. На глазах у неё блестели слёзы. Зажмурившись, она затрясла головой, словно пытаясь стряхнуть их.
– Когда ты так говоришь, я не могу быть разумной! Ведь я – дура! Правда, Максим. Дура!
Я на мгновение окунулся в её глаза, чувствуя себя утлым судёнышком в безбрежном просторе янтарного океана.
– Нет, правда-правда! – доказывала она с каким-то детским упорством. – Ведь подумать только, когда-то я ещё размышляла над твоим предложением жить вместе! А ты вернулся ко мне, несмотря на всё! И как будто ничего не было… Родной мой!
Она подарила мне такой долгий и крепкий поцелуй, что я едва не задохнулся.
– Ну, я тоже порядочный осёл! – сказал я, отдышавшись и чувствуя, как бешено колотится сердце в груди, отдаваясь гулкими ударами в висках. – Бросил тебя одну, и ради чего? Самовлюбленный идиот!
– Нет, не надо! – Её быстрая рука протянулась ко мне, и я почувствовал, как её тёплые пальцы легли на мои губы. – Не говори так! Значит, это было нужно… для нас обоих. Мы оба должны были понять, чего стоят наши чувства, должны были проверить себя…
Я на мгновение окунулся в её глаза, чувствуя себя утлым суденышком в безбрежном просторе океана. Невольно пришедшие на память строки сорвались с моих губ:
Твои глаза – янтарный омут грёз.
Я утонул в нём, времени не зная.
В них целый мир из радости и слёз.
Я в нём живу, надеясь и мечтая…
– И о чём же ты мечтаешь? – негромко спросила она, после некоторой паузы, склоняясь ко мне. На губах её играла возбуждённая улыбка.
– Я хочу, чтобы мы всегда были вместе.
Она так долго всматривалась в моё лицо расширившимися зрачками, что я снова почувствовал лёгкое головокружение, погружаясь в эти бездонные омуты.
– Теперь ты будешь мой… до самой смерти! Навсегда – хамеша!
Как это было сказано! Душевная сила и твёрдость, прозвучавшая в её голосе, заставили меня внутренне содрогнуться. Словно зачарованный, я снова погружался в её