Дом для судьбы. Мечты! Мечты! Где ваша сладость?. Ольга Михайловна Хан

желая с ней заговорить, Дима повернулся к ней, и спросил: – Вы в Караганду летите? – Нет, в Киев. Дима был совсем рядом. Ей хотелось закричать: я соскучилась! Я люблю тебя! Я не могу без тебя! Но она молчала.

      В Караганде самолёт садился на дозаправку, и Таня надеялась, что ей удастся поговорить с Димой в аэропорту. Но, во время полёта дети уснули, и стюардесса предложила ей не покидать самолёт. А он вышел и растворился в темноте ночи.

      3. Замок на песке.

      19

      Антон приехал уже через месяц. Тёща, не посвящённая в тонкости отношений между дочерью и зятем, обрадовалась. Детишки радостно запрыгали, увидев отца, повисли у него на шее. Только Таня не испытала никаких положительных чувств. Когда они остались одни, холодно спросила: – Зачем приехал к гермофродитке? – Ой, перестань. Я тогда пошутил. Хотел приколоться. – Да? А если я приколюсь над тобой подобным образом? – Ну, хватит! Раздуваешь тут! – зло сказал Антон, перекладывая вину за их неудавшиеся отношения на неё. И она, как впряжённая лошадь, потащила опостылевшую телегу семейной жизни дальше.

      Антон снова устроился на птицефабрику, а Таня – библиотекарем в своём селе. Жили в мамином маленьком домике, часть семьи спала на раскладушках, но, как любила говорить мама, в тесноте, да не в обиде. Соседи, друзья и немногочисленные родственники не упрекали Таню в легкомыслии. – Жаль, конечно, что не получили квартиру на птицефабрике, но вы ещё молодые, ещё получите, – успокаивали они.

      Таня снова забеременела. – Аборт, и только аборт, – узнав об этом, категорично заявил муж. Она и сама понимала, что избежать ей этого не удастся. В мамином домике в одну комнату для такой большой семьи места не хватало. Она расстроилась. Для неё это слово означало одно: убийство. Материнский инстинкт у неё был настолько силён, что она стала ненавидеть своё тело. И, если бы на это согласился муж, навсегда отказалась бы от секса. Но с мужем приходилось считаться, а, как она уже успела понять, он, ни в чём, что касается удовольствий, ограничивать себя не собирался.