Параллельный город. Защитники прошлого. Александр Владимирович Шонов

воспитал вас по совести, одинаково. Если, что не так, не держи на меня обиды и зла. Не моя вина в том, что Дятел выбрал Мирослава, а не тебя вожаком нашего племя. Я его на этот лад не настраивал и пустых советов не давал. Мой покш леля подошёл серьёзно к выбору вожака, потому как не всяк может вынести большой груз ответственности. Быть главным – это не бесконечные сладостные будни, а тяжёлые трудовые дни, усвой. Люди постоянно валят толпой с беспокойством и им нельзя отказать, а только вовремя решить, чтобы получить уважение. Именно так оно достаётся. Пусть не ты вождь племени. Может даже и к лучшему, что ты не узнаешь всех нескончаемых забот, но можешь их облегчить. В твоей власти, чтобы в племени оставался мир и покой. Не строй козни, лучше помогай. Я думаю Мирослав будет очень этому рад.

      – Я точно также и думаю. Я помогу ему! – ответил Кежай отцу и сказал про себя:

      «Помогу, отправить выползня в мир иной. Там пущай и правит, а я буду здесь один и никто мне не нужен!»

      – О чём задумался цёра? – Если не по плечу такая ноша, так сразу скажи и не мешай. Я тебя пойму.

      – Нет, что ты тетя. Я исполню твою просьбу. Смиренным буду перед веженсь алька. Никогда не допущу к нему гнусных вольностей, – ответил Кежай и злясь снова подумал: «Что б дикий зверь тебя задрал, шалопутный! Тоже мне тетя, поддержал называется и посоветовал, как себя вести. Как только мог сказать мне такое? Никогда не случится так, чтобы я прислуживал поганцу! Что я гад пресмыкающийся? Чего же я тебе плохого сделал тетя? На что ты меня толкаешь? Не едины мы с тобой отныне!»

      – Это не просьба. Ты сам должен принять, какое решение тебе по нраву. Только смотри, не лги мне, – выпячивая глаза грозно произнёс Скворец. – Я буду наблюдать за тобой как ты стремителен в своём порыве и умеешь ли держать данные слова. Но если узнаю, что ты задумал к Мирославу не доброе, я сам накажу тебя. Тогда уже не будет тебе ни от кого прощения. Мирослав – это народ! Запомни в твоих руках не допустить, чтобы Русские пришли в эти земли…

      Кежай создавал вид, что слава отца для него важней всего на свете.

      «Эх подлая твоя душонка. Не сможешь справиться ты с моим наказом. В аккурат всё испортишь, и в кого ты только такой неказистый? Зенки твои наглые! Сам негодник, так ещё и Ризовата таким же делаешь. Как бы и впрямь вдвоём бед не наделали.» – скрывал мысли Скворец.

      Скворец обвернулся и посмотрел на младших сыновей. Они сидели молчаливые по разным сторонам длинного, пустого стола и только изредка переглядывались без единых эмоций. Ризоват от чего-то нервничал и пил один ковш за другой, а Мирослав переживал за его состояние.

      – Неужели я не смогу примирить их? – вздохнул старец, тихо сказав себе. – Эта боль разрывает мою душу на части.

      – Я не расслышал. Ты что-то мне сказал тетя? – спросил Кежай.

      – Сам нашлёшь на себя народное волнение, если не прислушаешься к моим словам. Одумайся пока не поздно. Как