– Ты хочешь сказать, что ты чувствуешь в себе особую энергию, не так ли?
– Да, именно так. В это время я почти не сплю, а если засыпаю, то мне снятся странные сны. И у меня возникают странные чувства.
– Странные сны, странные чувства, так, так, – сказал Фёдор. – Это мы уже попали в сферу вещей, которые могли бы существовать. Чернота между звездами. В этом случае – любовь. Она может настигнуть тебя в жизни. А может, и нет.
– Любовь? – переспросил Эхо. – Это – та самая вещь, в которой я ничего не понимаю.
– Ты еще очень юный царапка. В путербатном периоде.
– В путербатном периоде?
– Ну да, как бы тебе это объяснить… – Фёдор запнулся. Он, кажется, сказал лишнее. Эхо был еще не готов к такой теме. – Да-а-а-а, – спросил он, растягивая звуки, – разве твоя хозяйка тебе ничего об этом не рассказывала?
– Рассказывала? Что именно?
– Ну, о… о таких вещах.
– О таких вещах? Да о каких вещах?
– Я говорю о любви, о… ах ты, боже мой, как же это сказать?
Фёдор понял, что он попал в сложную ситуацию, и попытался выпутаться из нее:
– Проще говоря, это имеет отношение к царапкам. – Он облегченно выдохнул, как будто дал исчерпывающий ответ и таким образом сбросил с себя тяжелый груз.
Но Эхо не отступал.
– К царапкам? – спросил он.
– Да. К царапкам женского пола.
– А есть еще другой вид царапок?
– Ну конечно. Это совсем другой вид. Но скажи мне, ты вообще не имеешь никакого понятия о том, как ты появился на свет?
– Имею. Моя хозяйка рассказывала мне, что она нашла меня в кусте царапковой мяты.
– Батюшки мои, – простонал Фёдор.
– Ты хочешь сказать, что она меня обманула?
– Да. Нет. То есть да! Я имею в виду… Послушай, я не буду вдаваться во все биологические подробности и изложу тебе все в так называемой сжатой форме, сконцентрировавшись на самом главном. Хорошо?
– Хорошо. – Эхо навострил уши.
– Итак, слушай: здесь, в Следвайе больше не существует царапок женского пола, но там, за горизонтом, с той стороны гор, возможно, они еще сохранились. И они знают ответы на все твои вопросы, касающиеся любви.
– Тогда я этого никогда не узнаю, – печально сказал Эхо и опять посмотрел вверх на луну. – Потому что Айспин еще до этого перережет мне горло.
Филин, для которого этот разговор становился все более неприятным, взмахнул крыльями и поднялся вверх.
– Наступил вечер! – крикнул он. – Время охоты! Как я уже говорил, я сам должен заботиться о своем ужине.
С этими словами он стремительно понесся в глубину ночи.
Эхо еще долго сидел на крыше и смотрел на Синие горы, возвышающиеся на горизонте, вершины которых освещались из темноты бледным лунным светом. Правда ли, что там, за горами, живут еще царапки другого вида? Те, которые смогли бы избавить его от беспокойства,