Монолог треугольника. Алма Джуманбаева

того, чтобы помочь своему подопечному, ты злорадствовал, глядя на его страдания. Это подло. Ведь тебе ничего не стоило просто протянуть ему руку помощи! – ругал меня Всевышний.

      Мне стало обидно. Я не понимал, чем этот Костик Свиридов лучше меня, и почему Бог так печётся о нём?

      – А вы сами-то часто протягиваете свою руку помощи, Всемогущий? – поинтересовался я. – Где Вы были, когда в меня, такого молодого, всадили нож? Где Вы были, когда мать оплакивала меня? А уши Ваши случайно не заложило? А глаза Ваши видят хорошо? А Вы разве не ведаете, сколько в мире несправедливости? И больше забот у Вас нет, как следить должным ли я образом оберегаю этого циника Костика Свиридова?

      Меня понесло, и я выложил Богу всё, что думаю о нём.

      Конечно, жалко было покидать астрал. Могучая космическая энергия умиротворяюще действовала на меня. Я упивался многоцветием игры красок, рассыпающихся фейерверком в бесконечности звёздного свода, забавлялся с энергетическими сгустками заблудших душ, вступая с ними в диалог и представляясь самим Богом. А когда длинным колокольным гулом раздавалось долгое «ооум-м-м» далеко во Вселенной, трепеща и содрогаясь от дурманящего блаженства, я готов был объять весь мир своей любовью.

      Прибыв в апартаменты Бога, я торопливо направился в мини планетарий, где сонно покачивались в невесомости разнопёстрые пузыри. Не успел я подступить к ним, как пузыри завертелись, закружились, маня к себе сонмом ярких красок, и каждый пытался доминировать над остальными. Прислушавшись к своему сердцебиению, я пошёл на тихий ласкающий свет и вскоре увидел маленький голубенький шарик, скромненько приткнувшийся в углу. Взобравшись внутрь, я почувствовал, как непривычно начинают подкашиваться ноги – это было единственное место во вселенной, где я мог снова ощутить себя плотью. С наслаждением опустившись в большое кожаное кресло, и мягко утонув в нём, я погрузился в головокружительный аромат ночных фиалок. Дразнящий запах любимых маминых цветов обволакивал всё моё сознание, играл на чувствах, пока не выпотрошил всю мою напускную гордыню. И впервые до меня дошло осознание того, как бестолково я жил на Земле, неоправданно растрачивая бесценный подарок небес, и если бы не ранняя смерть, наверняка, погряз бы в пороках, каждый раз жадно въедавшихся в мою сущность.