Слушаю Лелю и понимаю, что сил удивляться у меня больше нет. Просто принимаю все как данность. А испугаюсь или буду шокирована потом, не сейчас. Обнимаю покрепче кота, молча изучая лицо гостьи. Не красавица в общепринятом смысле слова, но излучает такое обаяние, что забываешь о ее внешности почти тут же. И бояться ее я совершенно не хочу. Что-то внутри меня уверено талдычит, что гостья – друг.
– Говорят, черная полоса это расплата за счастливые дни… И где же я столько счастья отхватить успела, скажи? – обращаюсь к Оле-Лёле. – Жила, никого не трогала, и на тебе – вы на мою голову свалились.
– Еще кто на чью голову свалился, – парировала она. – Вот с какой стати тебе понадобилось залетать именно от моего брата?
– Мне понадобилось?! – подскочила я. – Да у вас там такой бардак творится, что представить страшно. Я читала заклинание на возврат любви, а вместо этого получила вот. – Мы обе смотрим на мой живот. Кот, распластавшийся на нем, прижал уши и угрожающе заурчал-завыл.
– Магия – очень тонкая вещь, открою тебе секрет, Мавра, – терпеливо, как воспитаннице яслей, сказала Леля. – Читать по сиюминутной прихоти древнее заклинание на неизвестном тебе языке, словно шепоток от поноса… Чем ты думала вообще?
– Ой, только не надо снова читать мне лекции. Лель это уже делал.
– Да? И рассказал о том, что твоя шальная выходка всколыхнула самые разные слои мироздания?
Лель предпочитал отделываться туманными ответами на все мои вопросы, сразу уводя разговор на свои любимые темы. Только я уже слышать не могла ничего о меню и распорядке дня беременной человеческой самки.
– Нет. Об этом можешь рассказать поподробнее.
– Мир, после… нашего ухода, – разговор дается гостье не так легко, как кажется, – был поделен на сферы влияния. Давно устоявшиеся. Официально, наш народ считается изгнанным, а здешняя территория принадлежит христианским святым. Да, мы можем бывать здесь, но это личные визиты, ограниченные по времени. Забвение запирает старые пути, отторгает саму нашу суть, как чужеродную, хотя когда-то…
Вопрос не в том, почему меня окружают психи. Вопрос в том, почему я чувствую себя комфортно в обществе больных на голову!? Не знаю точно, как сходят с ума, но это их безумие такое абсурдно-логичное, что ему хочется поддаться. Ведь реален же ребенок у меня в животе, так почему бы не быть реальной стоящей передо мной богине?
– Что ты собираешься делать с ребенком? – деловито интересуется она, в который уже раз перескочив на новую тему. – Будешь претендовать на божественный престол или создавать собственную религию? Если ты до сих пор не растрезвонила всему миру о непорочном зачатии, надо полагать, и в дальнейшем будешь молчать? – Мотаю головой – ни создавать религию, ни осчастливливать научный мир собой я не собираюсь. Прятаться от ополчения христианских святых и журналистов,