– Если ты так силён, то почему бы тебе не стать одним из нас? – сказал кто-то из них с незнакомым акцентом.
Вместо ответа Марко сделал ещё один тяжёлый шаг и, зацепив самым кончиком лезвия костяное украшение, ограждавшее круг, отбросил его в сторону, чувствуя невероятное омерзение.
– Мы – самые старые существа, которых ты когда-либо мог видеть. Хочешь прожить тысячу лет?
Марко сглотнул подступающую волну горькой пены, живот перекрутило как полотенце, которое выжимает рабыня, перед тем как обтереть усталому хозяину ноги. Сделав ещё шажок, он снова ударил по разложенным костям, продолжая разрушать круг. Холод перестал усиливаться, и это приободрило молодого венецианца. Он выкрикнул боевой клич чингизидов, заливаясь желчной пеной, неудержимо хлеставшей из кричащего рта, и сбил ещё две костяных башенки, брызнувшие острыми осколками. Ощущение собственного тела понемногу возвращалось. Семеро взялись за руки, зашипели, казалось, наполнив этим шипением весь мир, многоголосый свист резал уши, проникал в них, заливаясь внутрь как холодная вода. Холод снова усилился, и Марка вновь обдало дурнотной слизистой волной.
– Марко… – позвал вдруг глубокий, смутно знакомый женский голос. Ему вновь стало страшно. Ужас пронзил его до самых костей, сковывая члены и парализуя волю.
Один из семерых встал, но не так, как обычно встают люди, а словно вырос, как побег дерева. Он обернулся вкруг себя и сбросил одежду. Марко взмахнул мечом, но вышло медленно, так медленно, что он мысленно обругал себя за неуклюжесть. Тень слегка отступила, схлынула с тёмного человека, и Марко подумал, что не видел за всю свою жизнь более прекрасной женщины. На мгновение он даже перестал ощущать вонь. Женщина сделала шаг навстречу, и Марко почувствовал, что двигаться стало ещё тяжелее, чем раньше. Украшенная рисунками и письменами кожа женщины подрагивала, лёгкие маленькие стопы танцевали, широкие бёдра покачивались, вздрагивала в глубине пупка капелькой света драгоценная серьга.
– Ты уверен, что сейчас ты не спишь? – прозвучал голос, исходящий не от этой прекрасной танцовщицы, но отовсюду. – Разве то, что ты сейчас чувствовал и видел, бывает наяву?
– Тебе не обмануть меня, диаволово отродье, – хрипло сказал Марко, поймав на губах спасительный привкус желчи. Если он столько чувствует, значит всё вокруг правда. – Вчера в Тайду вернулся тумен Тогана. Они не видели женщин два месяца. Я выпью вина, глядя, как изголодавшиеся нухуры будут насиловать твоё прекрасное, но, увы, мёртвое тело.
Марко выставил