Машина снов. Максим Бодягин

дёрнулся, прямо на толпу зевак, но венецианец жёстко осадил его, поставив на дыбы. Впереди неслась императорская конница, направо и налево раздавая зазевавшимся прохожим удары плетьми, расчищая дорогу. Кортеж Марка пролетел сквозь город в считанные мгновения и замер перед ханским дворцом. Ворота были распахнуты. Узкая ковровая полоса вела внутрь, прямая, как стрела. Марко спешился, раб принял у него сапоги, обув взамен в мягкие снежно-белые чувяки. Хубилай ждал на высоком троне под лёгким шёлковым навесом, лицо его ничего не выражало, но узкие глаза светились. Марко подбежал к подножию трона, опустился на правое колено и коснулся правым кулаком ковра под ногами. Искоса глянув на трон, он увидел справа, в толпе придворных, счастливых отца и Матвея, показавшихся такими непривычными в европейском платье. Я дома, пронеслась в голове Марка странная мысль.

      …Даже спустя много лет, когда Хубилая уже не было в живых, Марко не рассказывал ни об одном тайном поручении богдыхана. Сидя в генуэзской тюрьме, диктуя Рустичано Пизанскому свои воспоминания, он так и не обмолвился ни словом о том, что именно ему приходилось делать в своих далёких странствиях по Поднебесной. Как он бежал из Мянь в оранжевой одежде монаха, обрив голову, потеряв всех своих спутников. Как он два дня лежал в болотной жиже, дыша через соломинку и ожидая, когда отряд Найана-предателя перестанет прочёсывать бамбуковую рощу, в которой он спрятался. Как, переодевшись женщиной, он ударом шила в ухо убил спящего катайского наместника, сговорившегося поднять бунт против Хубилая. Как соблазнил жену сюцая Ван Мао, чтобы узнать, где её муж прячет от ханских мытарей золото Сун. Но всё это было позже, а пока юный Марко, трепеща всем телом, мечтал о встрече с любимой Пэй Пэй…

      Хоахчин была мудрой женщиной, мудрой, как сама земля, её лицо и походило на растрескавшуюся без воды тёмную землю. Поэтому она не спешила отвечать на быстрые вопросы Марка, где Пэй Пэй, когда можно будет её увидеть, как её здоровье и скучала ли она по нему всё это время. Хоахчин велела служанкам как следует вымыть господина, натереть его освежающими маслами, укутать в просторный, пахнущий жасмином халат. Его торопливую речь она прерывала непреклонным движением руки.

      Когда Марко наелся и слегка захмелел, Хоахчин всё-таки пришлось поговорить с ним. Она долго говорила о чём-то неясном, пытаясь его заранее утешить, но только вызывала этим в душе Марка излишнее волнение. Ему хотелось знать всё сразу.

      – Через десять дней после вашего отъезда, молодой господин, – ровно текла речь Хоахчин, – маленькой Пэй Пэй стало плохо, она слегла и сильно ослабла. Никакая пища не шла ей впрок, всё она выплёвывала. Любой запах казался ей ужасным, даже самый изысканный. Мы показали её тебетскому врачевателю, и он подтвердил то, что было уже ясным любой женщине. Ваша маленькая Пэй Пэй понесла от вас.

      – Где же она? – в волнении вскочил Марко.

      – Боюсь вас огорчить, господин… Она не смогла родить.

      – Так