Однако Две Луны был на совете выбран атлен анкау52 отнюдь не за свою медвежью силу, а за обладание несо-мненными качествами вождя. Он думал о нуждах племени, был снисходителен к своим приверженцам из разных военных обществ. В нужную минуту был храбр, решителен, хитер, при этом верен данному слову и по-своему справедлив. Поэтому, улыбнувшись на вспышку сына, он ответил с легким оттенком предупредительности:
– Да, они кровные наши враги, но для бледнолицых нет разницы между колошами и шехалисами. Так же, как для тебя нет разницы между родниковой и ключевой водой. Когда их большие крылатые лодки доберутся до нас, смерти и болезни придут на землю Береговых Людей. Поэтому берегись, Чокто! Белая Птица зла. Выпьет твою кровь. Или напустит болезнь, от которой зачахнешь…
– Почему зла? Она спасла меня. Я умирал от жажды, а она довела меня до воды.
Лицо вождя чуть посветлело, но густые, сросшиеся брови продолжали хмуриться.
– Боюсь за тебя, – хрипло, с суеверной нотой пробормотал Две Луны.
– Не бойся. Чокто отыщет ее… И приведет в твою барабору.
– Где ты найдешь ее?
– Не знаю, – сын Касатки неопределенно пожал плечами. – Белая Птица сказала, что мне надо ждать. Она сама найдет Чокто.
Оба замолчали, глядя на прогоревшие угли. Сердце старого вождя вдруг сжалось: тревога и страх охватили его. Белая Птица, пришедшая к Чокто во сне, была для него самой живой, настоящей колдуньей, которая собиралась тайными чарами отнять у него старшего сына.
Разговор затягивался, и Чокто, мучаясь от томительных пауз, принялся на специальном камне затачивать наконечники стрел.
– Зачем ты, отец, говоришь, что белые люди плохие? Они, как и мы… Кто любит чужаков, а кто нет. Но в серд-це ни у нас, ни у них нет ненависти. Мы бережем ее для врага. Разве Водяная Крыса не наш друг? Без него у шехалисов не было бы громовых палок и быстрого свинца…
– Да, это так, – Две Луны сделал глубокий вдох сквозь тонкие, как пергамент, ноздри. – Но вот что запомни! У меня только один язык, и я скажу правду: шехалисы не должны близко подпускать к своему сердцу Водяную Крысу и его людей. Их глаза прозрачны и изменчивы, словно весенний лед в стране атена53. А язык раздвоен и лжив. Шкура росомахи красива, но повадки ее черны. – Две Луны пожевал губами и сцепил зубы, точно воздержался сказать что-то еще. – Ладно, последуем совету жреца. Цимшиан прав, надо спросить Мать Касатку.
Старик придирчиво порылся в шкуряном мешке, где, сбившись в кучу, словно летучие мыши, лежало несколько пар новых мокасин, и выбрал какие попроще.
* * *
В эту ночь Чокто опять уходил из стойбища