– На кого он фукал? – спросила стюардесса, – надеюсь, не на меня. Лин – ужасный шутник. Во время последнего полёта хррррр…
– Неужели она опять уснула? – спросил Джонни Вудхауз.
– Очевидно, да, – ответил я.
– Странная, – изрёк он после минутного раздумья.
Большой щенячий язык снова облизал детектива с головы до ног.
Тот не изменился в лице. Разве что самую малость. Он сузил глаза и процедил сквозь зубы:
– У этой штуки есть выключатель, как думаешь?
– У моего питомца выключателя, например, нет.
– Кто твой питомец?
– Я зову его Снежок. Он там, на чемодане. Снежок, поздоровайся с Джонни. Джонни – частный детектив.
– Отлично, теперь весь самолёт знает. Спасибо тебе огромное…
– Меня зовут Лёша.
– Спасибо тебе огромное, Лёша.
– Не за что.
– Это был сарказм.
– Что такое сарказм?
– То, что сейчас было. Это называется сарказм.
– Не понимаю.
– Ладно. Три-четыре. Ты правда таскаешь с собой это дерево и зовёшь его Снежком?
– Три четыре. Вам не кажется неуместным задавать такие банальные вопросы в нашей ситуации?
– Странный.
После чего Джонни Вудхауз был в четвёртый и далеко не в последний раз облизан мокрым собачьим языком. От языка несло авиатопливом.
Что до музыкантов, то они проспали это представление от начала до конца и проснулись, лишь когда самолёт сел на воду, и по неясной причине бросил притворяться лохматой собакой.
Позднее, когда другие четверо пассажиров, и мы с Джонни рассказали об этом случае музыкантам, те ответили, что у нас нет чувства юмора и малейшего уважения к воздухоплаванию.
*******
На чемодане по-прежнему росло моё дерево. А белая шерсть и языки вросли обратно в кресла. Мы медленно приближались к конечному пункту нашего путешествия – острову Кура-Кура. Самолёт подпрыгивал на мелких волнах. Два больших поплавка уверенно держали его на воде.
Ещё чуть-чуть, и я окажусь на острове. Потом я приду к дяде и скажу: «Дядя, это я!» А он такой: «О, это ты! Как замечательно! Ты, наверное, и подарок привёз?» А я такой: «Да, привёз. Резиновые тапочки. Тапочки цвета зелёной морской волны». А он типа: «Тапочки? Неужели ты не мог придумать ничего получше? Неужели ты думаешь, что я фанат резиновых тапочек? Плыви-ка назад в Россию и притащи оттуда что-нибудь полезное». А я: «Плыть через два океана? Что-то далековато». А он: «Раньше надо было думать». Я совершенно обиделся. А я ему такой: «Но дядя…» А он: «Ну ладно, я передумал. Не плыви в Россию. Однако для искупления своей вины ты будешь съеден. На празднике, который я устрою в честь твоего приезда».
Я замотал головой. Что-то явно пошло не так в моих мыслях. Надо попробовать снова. О! Придумал. Я просто подарю своему дяде что-нибудь другое. Вот