Мы обычно ходили в патрули, по трое-четверо. Этого хватало, чтобы отбить нападение достаточно большой группы, нас реально боялись. Когда мы дежурили, дружки старались не промышлять. Но все равно мы не успевали везде.
А Иволга предлагала провести облаву. Об этом Ворон тоже мечтал давно, но неясно – как, сил у нас не так уж много.
Иволга утверждала, что это возможно. Провести вначале разведку, на карты нанести – где какая дружина в городе базируется. А затем ударить сразу всеми силами по одной из дружин, и, если это сделать с умом – то вполне можно разбить бандюков, выкурить в лес. А после этого сразу усиленное патрулирование, и – вербовать народ в ГСО, в каждом районе местных привлекать. Заодно захватим боеприпасы, еду, все, что у бандюков найдется.
Выходя из учебки, мы говорили наперебой о новом плане. Я больше помалкивала, ведь давно уже не была среди своих. А ребята, похоже, воодушевились.
– Видишь, как, – объясняла мне Гера, – в последнее время много народу повыбивало из наших. Почти в каждом патруле что-то да случается. Дружины расплодились в городе, невозможно стало жить. Оно конечно, навсегда их не уничтожишь. Но надо один раз хорошо ударить, потом какое-то время поспокойнее будет.
А я слушала, и все это казалось мне нереальным. Наивные люди. Вот дураки-то, сказала бы моя мать. Да что они хотят сделать с бандитами, неужели в наших силенках это – разобраться с дружинами? Ведь их много. Среди них есть такие, как дружина Горбатого, и не один ведь он такой – еще Батя есть, еще Хан в Заречье, а это десятки, если не сотни или даже тысячи мужиков, все с оружием, да получше нашего. А еще мелочи сколько, да каждая такая мелкая дружина – как вся наша ГСО, только куда сильнее и опаснее.
В Новограде своя армия есть, охрана – может, они и смогли бы разобраться с бандами, но не станут. Им это ни к чему. Тамошняя охрана только для того и нужна, чтобы начальство, живущее в Новограде, защитить. И сам Завод, конечно.
И вот с этим Ворон с Иволгой надеются справиться?
Дураки, ничего не скажешь. Но я смотрела на лица ребят, смотрела, как Ворон в отдалении с новичками занимается, и понимала, что останусь с ними. Как ни крути, но все эти годы ГСО сохранялась, выживала, и даже больше стала, чем раньше. И хотя все это бессмысленно, так, развлечение одно – было мне понятно, что жить без этого я не хочу и не могу. Будто смерть матери в каком-то смысле освободила меня, теперь я могла делать то, что мне хочется, то, что я считаю нужным.
Даже если это полная глупость.
Если разобраться, вся наша жизнь состоит только из добычи пропитания. До Войны люди, если в книжках