Давенант засмотрелся на отрадную пестроту гостиной, не слыша, как вошел Футроз. Он вскочил, лишь когда увидел владельца дома перед собой. Но не колоссальный денежный туз с замораживающими роговыми очками стоял перед ним, а человек весьма успокоительной наружности – невысокий, худой; его черные волосы спускались бакенами до средины щек, придавая одутловатому бритому лицу с большим ртом и желтым оттенком кожи характерную остроту. Улыбка Футроза открывала перламутровой чистоты зубы; при этом на его щеках появлялись заразительно веселые ямочки, родственные ямочкам Элли. В его черных глазах мелькала искра иронии. Когда Футроз говорил, эта искра разгоралась и освещала все лицо, отчего взгляд менялся, становясь добродушно-серьезным. Отрывистый голос заканчивал этот облик, за исключением не упомянутого нами серого костюма и манеры дергать иногда левой рукой пуговицу жилета.
Усадив Давенанта против себя, Футроз сказал:
– Посмотрим, нельзя ли сделать для вас что-либо полезное. Девочки мне все рассказали, и я готов поддержать их желание устроить вашу судьбу. Вы не стесняйтесь меня. Ваш хозяин, как я слышал, – занятный оригинал. Расскажите мне о своей жизни!
Его простая манера выказывала несомненное расположение, и Давенант избавился от беспокойства, навеянного советами Кишлота. Но только он начал говорить, как в гостиную вошло существо о двух головах: Роэна обнимала сестру сзади, установясь подбородком в волосы Элли. Заметив Давенанта, девушки остановились и, задумчиво кивая ему, вышли, пятясь, в том же нераздельном положении тесного объятия. Дверь прикрылась. За ней раздались возня и откровенный взрыв хохота.
Встретив и проводив дочерей укоризненным взглядом, Футроз сказал просиявшему Давенанту:
– Вы начали говорить. Выкладывайте свою биографию, после чего займемся обсуждением наших возможностей.
– Видите ли, – сказал Давенант, невольно посматривая на дверь, – самое интересное для меня то, что мой отец исчез без вести одиннадцать лет назад. Так и осталось неизвестным, куда он девался, – жив он или умер. Мне было тогда пять лет, и я помню, как моя мать плакала. Он вышел вечером, сказав, что направляется к одному клиенту – получить долг. Больше его никто не видел, и никто никогда не мог узнать о его участи, несмотря на всякие справки.
– Следовательно, – заметил Футроз, после приличествующего молчания, – ваш отец не заходил к клиенту, иначе был бы некоторый материал для решения таинственного вопроса.
– Да! И еще более, тот человек отсутствовал, – он уезжал в Сан-Риоль. Никак не мог он быть у него.
– Действительно!
– Когда я вырос, – продолжал Давенант, вздохнув, – многое мне приходило на ум. Я старался понять и читал книги о различных исчезновениях. Но только один раз что-то похожее на мои мысли представилось мне, очень странное.
– Мне интересно знать, рассказывайте.
– Это