Но мой самый страшный кошмар забирается в голову: я вижу себя через пять лет, погрязшей в рутине. Жена… та, над которой смеются, когда она рассказывает о своей карьере, которая так и не сложилась. Милая, милая женушка с двумя детьми от мужчины, которого она любит. Конечно, он много работает. Конечно, нужен кто-то один, кто будет заниматься семьей. В дурацком халате, без страз и блесток, но с пятнами от компота и детской отрыжки. Подстриженные под корень ногти, не тронутые лаком. Только практичность. И взгляд ее любимого, день за днем гаснущий, когда он на нее смотрит. Невозможно! Их любовь не может так закончиться! Не их любовь. Только не их!
Итак, я должна найти решение. Конечно, сейчас он не понимает. Но я должна быть сильной за двоих…
Я вырываюсь из его крепких объятий.
– Я ухожу, Антуан, – говорю как можно тверже. – Я ухожу, но я к тебе вернусь, клянусь тебе в этом!
– Когда?
– Я не знаю… Я…
– Это слишком размыто, Мередит, я не могу так. То, к чему ты меня обязываешь, невыносимо. Я тебя люблю, но я не смогу ждать бесконечно. Это слишком больно…
Он наливает себе еще шампанского, глотает его залпом и начинает мерить кругами комнату, будто охотится на добычу.
Смотрю на него с горечью, пытаясь найти выход.
– Один… Один год и один день! – восклицаю вдруг я. – Как для потерянных вещей! Один год и день, и я буду принадлежать тебе навсегда!
– Ты предлагаешь мне обратный отсчет, Мередит? У тебя однозначно сущность актрисы.
Несмотря на раздражение, он, кажется, размышляет над моим предложением, даже если оно ему не нравится. Находясь около подоконника, он сначала стоит ко мне спиной, затем резко оборачивается.
– Мередит. Будь реалисткой. Это слишком долго. Я не выдержу так долго.
В глубине души я с ним согласна. Антуан предлагает другую идею.
– А почему не восемьдесят дней, как у Жюля Верна?[2]
Я читаю в его глазах надежду. Быстро делаю подсчет – меньше трех месяцев. Смотрю на него с опечаленным выражением лица.
– Это маловато, любимый…
Он разочарован.
– Сколько времени тебе нужно в таком случае? – бросает он. – Но не год.
Видеть его в таком состоянии – это сжимает мне сердце. Я почти шепотом предлагаю шесть месяцев. Он опускает голову, словно собираясь подсчитать, сколько это дней, а еще – чтобы я не увидела его взгляд, который демонстрирует одно: как бы отвергнуть мое предложение.
Антуан молчит несколько секунд, перед тем как мне ответить, затем глубоко вздыхает.
– Хорошо, Мередит. Хорошо. Даю тебе шесть месяцев на твои поиски, и ты возвращаешься ко мне. Но я тебя предупреждаю: я не буду ждать больше ни на день.
Обожаю, когда он пытается казаться жестким. Подхожу к нему и обнимаю, не обращая внимания на его хмурые вздохи.
– И еще кое-что, – добавляет он.
– Говори…
– Я хочу