– А что-то посерьезней?
– Хм. Ну вот вам другое. – Губернский секретарь взял следующий листок. – Тридцатого марта на той же Мельничной улице обнаружен труп неизвестного с тремя колотыми ранами в груди. Труп отправлен в анатомический покой Новой городской больницы. Преступление, как вы говорите, серьезное, со смертельным исходом. До сих пор не раскрыто. Похоже, скоки не поделили что-то между собой. Уж очень вид у покойника страхолюдный. И в ту же ночь в саду Юлиуса нашли полузадушенного бессознательного человека. Отправлен в больницу в тяжелом состоянии. С этим случаем более-менее ясно: напился шмендрик в кабаке и дал себя ограбить. Ладно хоть не до конца удавили, пожалели.
– То есть в один день произошли убийство и ограбление, – констатировал Лыков. – А вы говорите, спокойно в Одессе.
– Это просто тридцатое марта такое выпало, – стал оправдываться Черкасов и опять зашелестел бумажками. – Вот получше денек. У Магазинера, известного скупщика краденого, при обыске нашли золотые и серебряные вещи. Мы их отобрали по подозрению в неблаговидном приобретении, будем предъявлять потерпевшим. Далее. Содержатель будки съестных припасов в Карантинной гавани Карп Соловьев заявил о краже у него самовара и весов; убытку на двадцать пять рублей. А в извозном заведении наследников Свиридова стащили кучерский армяк и экипажные часы, всего на сумму сорок рублей. Неужто экипажные часы так дорого стоят? Ох, врут наследники…
Коллежский советник отобрал у главного сыщика рапортички и стал их просматривать, комментируя:
– В доме номер восемь по Среднефонтанской дороге крестьянин Иван Зайонц ранил ножом крестьянина Василия Седых, домохозяина… На проходившего по Колонтаевской улице крестьянина Гурия Швец-Шевчука набросился неизвестный и нанес ему колотую рану в грудь… Угол Ришельевской и Большой Арнаутской, в одиннадцать часов ночи двое напали на мещанина Мойше Шнайдера, ударили финкой в спину и убежали… А поножовщины-то много, Андрей Яковлевич!
– Встречается, врать не буду. Но по сравнению с тем, что было раньше, – небо и земля. Ведь тогда в слободках Одессы скопилось до трех тысяч бандитов! Представляете? Чуть не дивизия. Лучшая часть города оказалась словно в осаде. Молдаванка, Бугаевка, Пересыпь, Косарка, Сахалинчик, Фонтаны, Дальник, Гниляково, Татарка, Романовка, Усатово, оба Куяльника, Кривые хутора… И время было не в пример злее. Эсеры с анархистами били нас почем зря. Полиция кровью исходила. И служебного рвения, чего уж греха таить, у нас у всех поубавилось. Тут и вылезли эти скоки, почуяли слабину и поперли толпой.