– Эти книги и есть ваши духовные родители. Это они формировали ваше Сознание на протяжении всей вашей жизни. Вам придется попрощаться с ними, поблагодарить их за все и уничтожить, уничтожить, конечно, внутри себя, и только в том случае, если у вас есть желание попробовать следующее блюдо, – акула говорила все более непонятно, но где-то в глубине самого себя я чувствовал, что понимаю смысл сказанного. Агафья Тихоновна утвердительно кивнула головой, – убить свой опыт и все полученные знания и навыки. Ведь только после этого можно начать писать собственную книгу. Свою собственную историю. Она-то и будет Началом.
– Собственную?
– Да, да, да, да, – она продолжала кивать, – собственную. Именно собственную. Свою. Личную. Возможно, немного субъективную, но свою персональную, родную, закадычную и задушевную. Настоящую книгу. Ах, этот Свет, такой проказник, – вдруг ни к тому ни к сему сказала она, – он заставляет нас верить в иллюзии, – да вы ешьте, ешьте, – акула плавником придвинула ко мне тарелку со стейком, – кстати, а я упоминала что повара у нас нет? – Агафья Тихоновна исподтишка наблюдала за мной и, казалось, не ждала ответа на свой вопрос.
Воспользовавшись ножом, я положил кусок мяса в рот и начал жевать. Мясо было пресным, сухим и совершенно не соответствовало своему внешнему виду. Складывалось впечатление что я ем бумагу, искусно выкрашенную талантливым художником-натюрмортистом. Однако, надо признать, что в этот момент вкус меня волновал в самую последнюю очередь.
– Убей свинью! Убей свинью! Убей свинью! – кричала Агафья Тихоновна подбадривая и подгоняя меня, а дракон лежа на полу всем своим видом выражал свое с ней согласие.
В тот момент больше всего на свете мне захотелось принять правила пока непонятной мне игры и подхватить:
– Убей свинью! Убей свинью!…
В то время пока я ел, в комнате начало происходить нечто необычайное и не поддающееся объяснению. Книги на стеллажах, появившиеся по мановению акульего плавника, оказались не настоящими, они, словно нарисованные, растворялись сами по себе, и краски стекали по стенам разноцветными ручейками. Дракон с все большей жадностью поглядывал на них, его зрачки вытягивались в линию, приобретая хищность, но он продолжал лежать на полу без движения. Драконий желудок был полон, а рептилиям, как известно, требуется провести определенное время в покое чтобы переварить пищу и снова стать голодными и подвижными. Да и можно было ли ему столько есть после сорока одного года вынужденной голодовки – тоже вопрос.
Агафья Тихоновна вскочила из-за стола и одним прыжком одолев расстояние до стены, быстро плавала вдоль нарисованных книжных полок, держа в плавниках различные пустые емкости, и ловко собирала в них стекающие краски. Для каждого цвета был свой сосуд.
– Не только свой сосуд, – обернувшись, она будто ответила на мои мысли, ибо вслух я ничего не произнес, – но и свое Время и свое предназначение. Да вы ешьте, ешьте.
– Аппетитно выглядит, но совершенно невозможно прожевать! –