На месте оставался только похожий на катафалк «бьюик» доктора Руна.
Наконец, когда уже совсем стемнело, а Дейла и Лоренса позвали домой, директор тоже вышел, запер школьную дверь и уехал.
Дейл еще долго стоял в дверях своего дома, не сводя взгляда с дверей школы, пока мама не велела ему идти накрывать на стол. Ван Сайк не появился.
После ужина Дейл еще раз внимательно оглядел территорию вокруг школы. Вечерний свет чуть озарял только верхушки деревьев и обшарпанный зеленый купол башни. Весь остальной мир утопал во тьме.
Глава 6
Субботним утром – первым субботним утром лета! – Майка О’Рурка угораздило проснуться на рассвете. Он прошел в полутемную гостиную проведать Мемо – с некоторых пор она едва ли вообще спала, – увидел неподвижный ворох одеял и шалей, но, заметив бледный отсвет солнца на коже и блестящий глаз, убедился, что бабушка жива. Майк подошел и поцеловал ее, ощутив при этом легкий запах, едва намекавший на начало распада, того самого разложения плоти, отвратительная вонь которого днем раньше исходила из страшного грузовика-труповоза. Мальчик прошел в кухню. Отец уже встал и теперь брился, стоя перед краном, из которого текла холодная вода. К семи часам утра ему нужно уже быть на пивоварне Пабста в Пеории, а до города больше часа езды. О’Рурк-старший был крупным мужчиной: при росте шесть футов он весил не меньше трехсот фунтов[42]. Причем большая часть этого веса приходилась на круглый живот, заставлявший отца Майка держаться на большом расстоянии от раковины даже во время бритья. Его рыжие волосы уже поредели, и только над ушами сохранился золотисто-оранжевый венчик. За недели, проведенные за работой в огороде, лоб покрылся красноватым загаром, а сеть капилляров на щеках и носу придавала лицу багровый оттенок. Мистер О’Рурк пользовался старинной опасной бритвой, принадлежавшей еще его деду. Чтобы кивнуть сыну, отправившемуся в туалет, он чуть отвел лезвие в сторону.
Только недавно до Майка дошло, что их семья единственная в городе до сих пор пользуется уборной во дворе. Конечно, такие сооружения сохранились у многих, например позади дома миссис Мун или за сараем для инструментов на участке Джерри Дейзингера, но это были своего рода музейные экспонаты, реликвии ушедших времен. Для всех. Кроме О’Рурков. В течение многих лет мать Майка говорила, что пора ликвидировать выгребную яму и установить в доме нормальную сантехнику, как у всех людей, но отец каждый раз отказывался, уверяя, что это потребует неслыханных расходов. И действительно, в городе не было канализационной сети, а септический резервуар стоил целое состояние. В глубине души Майк подозревал, что причина в другом: отец просто не хочет сооружать ванную и туалет внутри их маленького домика. Мистер О’Рурк сам часто говаривал, что сортир на отшибе – единственное место, где он может насладиться тишиной и отдохнуть от бесконечной болтовни четырех дочерей и их не менее разговорчивой матери.
Закончив свои дела, Майк вышел из уборной и проскользнул вдоль каменной стены, разделявшей мамин садик и отцовский огород. Бросив мимолетный