А вот Дуэйн знал. Этот дом принадлежал когда-то старому Томпсону, и в пятидесятых годах прошлого века здесь был перевалочный пункт «подпольной железной дороги»[34].
Дуэйн заинтересовался маршрутом беглых негров еще в третьем классе и даже просмотрел все материалы на эту тему, имевшиеся в городской библиотеке Оук-Хилла. Кроме томпсоновского, в округе Кревкер существовали еще два перевалочных пункта «подпольной железной дороги». Один из них – старый каркасный фермерский дом, стоявший неподалеку от Пеории, в долине реки Спун. Когда-то он принадлежал семейству квакеров, но еще перед Второй мировой войной сгорел дотла. Другой дом принадлежал семье мальчика, с которым Дуэйн учился как раз в том самом третьем классе. И однажды в субботу он приехал туда на велосипеде – восемь с половиной миль в один конец, – просто чтобы своими глазами увидеть историческое место. Дуэйну даже удалось обнаружить и показать хозяевам дома потайную комнату – она по-прежнему находилась за чуланом под лестницей. Опасаясь гнева отца, Дуэйн мчался обратно словно ветер. К счастью, Старик в тот день не напился и порки удалось избежать.
Пикап с ревом пронесся мимо дома Майка О’Рурка, мимо городского парка и свернул на восток, к водонапорной башне. Когда машина помчалась по гравийному шоссе, Дуэйн отвернулся, пригнулся ниже и поплотнее сжал веки, чтобы защитить глаза от летящих камешков и пыли, которая набивалась в волосы, скрипела на зубах, плотным слоем оседала на шее и под рубахой.
Старик каким-то чудом удерживал пикап на дороге, хотя едва не проскочил поворот на окружное шоссе номер шесть. Он успел ударить по тормозам, машину занесло на крутом вираже, она накренилась, несколько раз подпрыгнула, но в конце концов выровнялась – и они оказались на запруженной машинами стоянке у бара «Под черным деревом».
– Я только на минуту, Дьюни. – Старик потрепал сына по руке. – Заскочу поздороваться со старыми друзьями. А потом мы тут же отправимся домой и займемся трактором.
– Хорошо, отец.
Дуэйн сполз пониже, оперся головой о перегородку кабины и достал из кармана потрепанный блокнот и карандаш. Было уже совсем темно, в кронах деревьев у бара просвечивали яркие звезды, но желтоватого света, льющегося из окон, было вполне достаточно, чтобы Дуэйн мог разобрать написанное.
Почти все страницы пропахшего потом, толстого, с донельзя грязной обложкой блокнота были заполнены убористым почерком Дуэйна. Еще без малого пятьдесят таких блокнотов лежали надежно припрятанными в его комнатке в подвале.
Еще в шесть лет Дуэйн Макбрайд понял, что хочет стать писателем. Чтение – а уже в четырехлетнем возрасте у него хватало терпения прочесть от начала до конца даже очень толстую книгу – открывало перед ним другой мир. Нет, это не было бегством: у Дуэйна редко возникало такое желание, ведь писатель должен хорошо знать действительность, чтобы правильно отобразить ее… Нет, это был просто другой мир – мир, наполненный