Интересно, что практическое толкование слова «гайдзин» не всегда бывает столь однозначно. Китайцы, корейцы и представители Юго-Восточной Азии входят в это множество с большими оговорками. Да и негра далеко не всякий назовет гайдзином. Иными словами, в неотягощенном теориями бытовом сознании «гайдзин» неодолимо тяготеет к «хакудзину», а иногда полностью с ним сливается. Здесь прослеживается живая аналогия с русским словом «иностранец». Теоретически иностранец может быть хоть папуасом, хоть белорусом, но в расхожем народном представлении это всегда холеный, надменный и чудаковатый Мистер-Твистер.
Далее: часто вызывает споры трактовка слова «гайдзин» как нейтрального этнонима. В развитой системе вежливых наворотов, которыми так славен японский язык, существуют более изысканные конструкции: «гайкокудзин» («человек из другой страны»), «гайкоку-но хито» (то же самое, но почтительнее) и «гайкоку-но ката» (совсем уже подобострастно, «иностранный господин»). На фоне этих перлов «гайдзин» блекнет и может показаться нисходящим этнонимом, обидной дразнилкой. Но это не так. От японского простонародья запросто можно услышать сочетание «гайдзин-сан» – в самом доброжелательном смысле. В то время как конструкции типа «мистер ниггер» или «товарищ чурка», наоборот, звучали бы подчеркнуто издевательски. Поэтому «гайдзин» – это именно нейтральный этноним, а «гайкокудзин» и иже с ним суть квазивосходящие этнонимы, обусловленные языковой спецификой.
А что же нисходящие этнонимы? Есть ли таковые в японском языке? Да, есть, но очень мало.
Больше других здесь повезло корейцам, чья история пересекалась с японской отнюдь не на паритетных началах. Дремучий обыватель и правый националист никогда не упустят случая назвать корейца пообиднее: «чонко», «бакачон» или как-нибудь еще хлеще. А вот для китайцев подобные этнонимы не прижились: сказался многовековой комплекс перед культурным первородством великого соседа. Существует слово «роскэ», которым иногда награждают россиян, но непонятно: то ли здесь уничижительный суффикс «скэ», то ли искаженное самоназвание «русский». Нисходящая природа этого этнонима неочевидна. Словари и справочники поведают вам также о суффиксе «ко», делающем из американца «амэко», а из итальянца «итако» – но это все маргинальные вывихи, слэн-говая периферия, бесконечно далекая от актуального языка.
В актуальном же японском языке нисходящие этнонимы для белых людей поражают своей простотой и неядреностью. Все они строятся присовокуплением к слову «гайдзин» уточняющих лексем. Широкое употребление имеют три этнонима: «хэнна гайдзин» («странный гайдзин»), «фурё-гайдзин» («нехороший гайдзин») и «бака-гайдзин» («гайдзин-дурак»). Даже удивительно, как таким бледным конструкциям удалось вытеснить