Общаясь с ним, я часто сводил разговор к танцам, и тогда он преображался, лицо светлело: он вскакивал и рассказывал, как он придумал такой-то разворот и как соединил такие-то па, и все показывал тут же! Там же, в ансамбле он познакомился с будущей женой – Валентиной! Так и звали их, как в известном фильме: «Валентин и Валентина»!
Нет, тогда он еще не пил, как сантехник, но большой творческий коллектив и гастроли предполагают застолья, выпивку для снятия усталости. Тем более Валентин, с его добрым, открытым характером, был душой коллектива и активным участником застолий. Естественно, он стал пить много больше, чем полагалось.
Жизнь как будто сама подталкивала его к «сантехническому» финалу. Его пригласили в Ленинград, в известный коллектив, и Валентине место обещали, но нелепые советские законы поломали все планы. Хоть Валентин и родился в Ленинграде и блокаду здесь пережил, но семейного человека не могли прописать даже у родителей. Пришлось Валентину пойти в ЖЭК сантехником, получить служебное жилье, а по вечерам вести хореографический кружок в районном ДК. Но на двух стульях, как говорится, не усидишь, тем более человек он был веселый, общительный, а работа тяжелая, грязная. Устанешь, коллеги пристанут, дескать, «ты меня уважаешь?», «давай, Леонтич, по чуть-чуть, расслабимся…» Короче, пришлось преподавательскую деятельность свернуть, а «сантехническую» развернуть! И, как говорилось в советских фельетонах, «покатился Валентин под откос».
Как он попал в напарники в Але, я не знаю, теперь и не у кого спросить: обоих уж нет в живых.
У него была своя комната на Гороховой, но жил он здесь же во дворе, во флигеле, у дворничихи Маши. Маша – под стать кустодиевской купчихе: крепкая, дородная женщина, «кровь с молоком», убирала несколько участков, бегала, как заводная. Бывало, услышишь из-за угла ее звонкий голос и думаешь:
– Ну, Леонтьевич опять попал под раздачу!
Повернешь за угол, а Маша строчит матюгами, как из пулемета (та-та-та…), а Валентин пьяненький, с добродушной улыбкой в ответ:
– Маша! Я же тебя люблю…
– Да пошел ты со своей любовью на…(та-та-та…).
Бывало, зайдет сильно пьяный, я ему и говорю:
– Валентин! Тебя же Маша домой не пустит такого «красивого!»
Улыбается:
– Пустит, до пенсии еще неделя. Вот как пенсию ей отдам, тогда может выгнать.
Так оно не раз и бывало. Маша выгоняла его «окончательно», он жил несколько дней у себя на «Горошке» или в мастерской, пока она его не принимала обратно, до следующей пенсии!
Мы c Валентином несколько раз ездили на мотоциклах в Медвежьегорск за брусникой и останавливались у сестры Валентины – Альки. Надо признать, что у него сохранились теплые отношения с братом, сестрой Валентины и тёщей. Привечали его, как родного. Прибегал Юрка – старший брат, приходила теща, обнимались, целовались. Валентин всем привозил подарки: Юрке – марочный коньяк, Альке – духи, теще