Эти годы запомнились мне как время трепетного паломничества «во святая святых» – районную библиотеку. Благоговел перед книжными стеллажами, тихо ходил между ними, выискивая «самую нужную книгу». Тишина, разговор шёпотом, особый библиотечный запах приводили в какое-то душевное умиление. Несмотря на кардинальную перемену в информационных приоритетах, появление Интернета, я и сегодня берегу читательский билет в областную библиотеку, как паспорт.
Мои школьные годы прошли под вечерний аккомпанемент громких звуков радиоэфира. Папа при помощи старенькой, но мощной ламповой радиолы «Концерт» ежедневно по вечерам «выходил на связь» с «голосами». Было привычным проводить вечер под потусторонний голос диктора. «Вы слушаете “Голос Америки из Вашингтона”… радиостанцию “Свобода”… “Свободная Европа”». Царившая тогда в СССР атмосфера «двойной морали», видать, не была угодна моему дорогому родителю, и он, рискуя нарваться на неприятности (стены в «хрущёвке» далеки от идеалов звукоизоляции), пытался выудить сквозь свистяще-ревущую какофонию глушителей слова правды. При этом папа обязательно смотрел выпуски последних новостей в программе «Время». Дух диссидентства передался, видать, и мне, но об этом ниже.
Мне не чужды были дворовые игры. Родители, преодолевая свойственную им тревогу, скрепя сердце отпускали меня во двор. Похоже, они понимали, что без этого я, при всех моих физических минусах, вырасту неким оранжерейным цветком. У нас была довольно большая компания. С раннего детства мы играли в футбол, хоккей, «выбивалы», «штандр» с мячом, «чики» или «чашечки» из бутылочных крышек, рисовали мелом «классики» на асфальте и прыгали на них, гоняли летом на велосипедах, а зимой – на лыжах и коньках. Недалеко от дома находился большой стадион «Заря» с прекрасным катком, массовыми катаниями в сопровождении музыки и хоккейной площадкой.
Была у нас, как и положено, своя иерархия «пацанов». Тогда в Куйбышеве царила криминальная субкультура, которая именовала себя «фураги» из-за определённого фасона фуражек на голове в любых обстоятельствах, костюмов с ушитыми внизу брюками, синими «олимпийками», туфлями на высоком каблуке, тюремным фольклором и соответствующим сленгом. Обычная детвора побаивалась и сторонилась блатных сверстников. Время расставило всё по местам. Почти никто из них не дожил и до сорока: легли в сырую землю от полученных в «разборках» ножевых ран и заточек,