Даже усталый и измученный после утренних упражнений, он сразу заметил людей, возвращавшихся по южной дороге. Должно быть, гадает, куда и зачем они ездили и что это может значить для него.
– Откуда меня отошлют в Англию? – спросил Люсьен.
– Только не отсюда, – ответила Алехандра. – Из Ла-Коруньи сейчас отплывать слишком опасно. Вас сопроводят на запад.
– Я полагаю, в один из небольших портов на Риас-Альтас?
Значит, географию региона Люсьен Говард изучил хорошо, но в местных политических хитросплетениях разбирается, увы, слабо.
– Нет, и речи быть не может. В тех местах у моего отца слишком много врагов. – Алехандра повернулась к морю, посмотрела на небо и нахмурилась. – Ветер дует с океана. Скоро начнется шторм.
Действительно, весь горизонт заволокли темные, свинцово-серые тучи, тяжело нависшие над водой. Мысленно Алехандра прибавила: «Прежде чем отпустить тебя, отец сначала должен разобраться, кто ты такой. Должен узнать как можно больше о твоем народе и твоем характере, чтобы понять, можно ли тебе доверять. Насколько велика опасность, которую ты для нас будешь представлять, если окажешься не тем, за кого себя выдаешь? И если мы узнаем, что ты действительно обманщик…»
Обо всем этом не следовало говорить вслух.
– Алехандра, я вам не враг.
Люсьен редко обращался к ней просто по имени, но Алехандре нравилось, когда он называл ее так. У Люсьена это получалось как-то по-особенному нежно. Каждый раз ее сердце начинало биться немного быстрее, заставая ее врасплох и вынуждая досадовать на собственную слабость. Алехандра поспешно отвела взгляд и сделала вид, будто внимательно наблюдает за теми, что возвращались из Бетансоса. Среди них был Томеу. Выставив ладонь козырьком, он повернулся в сторону Алехандры и Люсьена. Она сразу заметила белый бинт на его запястье.
– Но и другом вас называть рано, англичанин, несмотря на все ваши жертвы и преданность Испании.
Люсьен рассмеялся, отчего в уголках глаз у него проступили тонкие морщинки. Алехандра вздохнула. Что в этом мужчине такого особенного? Отчего в его присутствии ей трудно сохранять хладнокровие?
– Я здесь по ошибке, сеньора.
– По ошибке?
– Слишком надолго задержался на Башне Геркулеса, все высматривал, не покажутся ли английские корабли. Однако их было не видно, зато французы подбирались все ближе и ближе.
– Значит, они вас обнаружили?
– Едва ли, – возразил Люсьен. – Французы схватили одного из моих людей, и я хотел спасти его.
– И что же – спасли?
– Нет.
Повисло молчание. Стал слышен шум усиливающегося ветра. Солнце вот-вот скроется за тучами, и польет дождь.
– Вы говорите – ваш человек? Значит, он был разведчиком, как вы?
Люсьен кивнул.
– Многие недостатки особенно ясно проявляются на поле боя: зависть, жадность, трусость, увы, Гай страдал последним. Он бросился наутек, но побежал не в ту сторону.
– И