Боль и отчаяние не вмещались в Терезу. Осторожно она опустила голову раненого, стараясь оградить его от страданий, но Диего всё равно скривился, сцепив зубы; и она, утирая слезы, проклинала себя за неловкость. В ответ он сжал ее локоть слабой рукой и, прерывисто дыша, молвил:
– Будет, Терези, на войне как на войне. Мы всё равно победим этих дьяволов… Мигель погиб настоящим солдатом, как должно мужчине. – Он через силу улыбнулся и серьезно сказал: – Любимая, наверное, я скоро…
– Нет! – она едва не закричала на него. – Перестань нести чепуху! Ты что, всегда так шутишь? Вы слишком славно выглядите для умирающего, сеньор.
Она пыталась шутить, пыталась хоть как-то взбодрить его, но понимала, что получалось фальшиво. Понимал это и Диего, но был благодарен и топорщил усы в натянутой улыбке.
– И всё же, Тереза, если что… – он оборвал ее, – королевский пакет, он здесь, на груди, – сожжешь… В моем сундуке, ты знаешь, – деньги… там хватит вашей семье, чтобы купить большой дом в Мехико и боле не думать о нищете…
– А ты? – черная прядь прыгала в дергающихся плачущих губах.
– Если станет совсем… застрелишь. Обратный путь не легче, а от живого трупа – одна обуза.
– Замолчи, или я… – девушка сжала кулаки, в глазах блестели теперь слезы гнева.
– Ну, вот видишь, – майор как мог подмигнул ей и пришпорил улыбку, – у тебя довольно характера, чтоб нажать на курок и облегчить мою участь. Да, похоже, затеяв эту игру, я… проиграл… Черт! Где мой пистолет? – он шеркнул рукой по земле. – Почему я никогда не могу най-ти то, что мне надо?
– Потому, что за вами некому ухаживать, мой господин, – она подала ему лежащий в стороне трехствольник и положила руку на давно просившую бритвы щеку. – Ты не умрешь. – Это был приказ.
Диего согласно дрогнул веками:
– Тем более, что я всегда загадывал умереть в родной Андалузии в объятиях такой сеньориты, как ты. Глянь-ка, кровь перестала течь?
Тереза осмотрела рану и удовлетворенно кивнула:
– Считайте, что вы родились в рубашке, сеньор! Ну что, я подгоню экипаж?
Де Уэльва удержал ее за подол:
– Посиди еще рядом, успеется.
Она не противилась, но и времени не теряла: не раздумывая, отхватила ножом длинный кусок от юбки, ставшей выше колен; осторожно перевязала раненому руку, а оставшийся лоскут намочила водой из фляги. Стараясь не дышать, она омыла ему лицо, выжимая материю так, чтобы капли влаги попадали на шею и грудь.
– Странно…
– Что странно? – переспросила Тереза.
– Признаться, я никогда не видел прежде, чтобы женщина так обхаживала мужчину.
– Значит, такие были у тебя женщины, – фыркнула Тереза. – А мне так нравится.
– А я мечтал об этом.
– Я тоже, – смущенно добавила она, промокнув его лоб.
Вокруг