Дверь скрипуче охнула: на пороге улыбался его младший брат.
Стройный, широкий в груди, загорелый и красивый как всегда. Большие карие глаза с нервным блеском смотрели колко. Высокий лоб с парой жестких складок венчала волнистая шапка волос, откинутых назад с дерзкой небреж-ностью.
– Гэй, Луис! Как же ты докатился до такой жизни? —Сальварес прошелся взглядом по кровавым бинтам.
В глазах его стояла ироничная усмешка, но в них же читалась и готовность мгновенно парировать любой скрытый удар.
Старший промолчал.
– Уж не твоя ли трущобная задрыга так приласкала тебя? Ой смотри, брат, эта стерва еще помажет дерьмом твою репутацию.
При упоминании Терезы кровь капитана зазвенела, глаза полыхнули:
– Полгода назад я сказал тебе: если мы окажемся на одной стороне улицы, ты перейдешь на другую. Так?
– Спокойно, Луис, игра не терпит нервозности.
– При чем тут игра? Я не шутил, Сальварес.
Младший захлопнул дверь и прошел в комнату, как ни в чем не бывало.
– Давненько же мы не виделись! У тебя есть время для меня?
– Зачем пришел?
Почувствовав, что у раненого напряглись мускулы, Сальварес миролюбиво поднял руку.
– Ты неизлечимо болен, брат, а вылечиться у тебя не хватает пороху. Ну да всё равно, мне чертовски приятно видеть тебя, старина, и даже хочется садануть под бок, как раньше, чтобы ты стал повеселее!
С этими словами, громко рассмеявшись, гость поднялся с табурета, но тут же замер. Рука капитана де Аргуэлло сжимала пистолет.
Глаза Сальвареса округлились:
– А ты быстр, Луис! – в голосе слышалась насмешка.
– А ты хитер! Вот так стой, и ни шагу вперед. Это будет лучше для нас обоих.
– Ну и дела! Вы только посмотрите, ангелы-хранители, как мой родной брат привечает меня.– С оскорбленным видом Сальварес снова уселся на табурет.– Ну, баста. Ты что же, так и будешь валять дурака? Знаешь же, в наших краях говорят: взял человека на мушку —убей… Может, всё-таки уберешь свой «тройник»?
– Охотно, но не раньше, чем ты уберешься отсюда к чертовой матери.
Все напускное добродушие слетело с гостя. Минуту они молчали, поедая друг друга взглядами, словно ягуары перед схваткой. Удары плеткой Сальвареса по голенищу звучали как удары хвоста перед прыжком.
Наконец по его лицу скользнула всё та же насмешливая тень:
– Неужели у тебя хватит духу убить меня?
Щека раненого гневно скакнула, затянувшийся рубец на груди дергало в такт сердцебиению, но рука продолжала держать пистолет привычно и твердо.
– Убить – не убью, но покалечу.– Из-под тонкой щетки усов влажно блестели зубы, и не понять было: то ли это насмешка, то ли угроза.
Младший ощутил во рту медный привкус. Медленно, очень медленно он отлепил лейтенантский китель от стены, на которую опирался, и процедил:
– Нет, я просто горжусь тобой,