– Тетка моя кур держит. Она в деревне под Москвой живет. Привезла два дня назад две тушки. Говорит, что если немец дойдет, так хоть ему не достанется.
Ребята заиграли желваками. Я тоже скрипнул зубами. Блин, как тяжело на фронте, но в тылу-то не легче. Как же выжили наши бабушки, сидя на одних карточках? Ведь не у всех были тетки со своей скотиной. Тем более сдавали много, себе-то ничего не оставалось. Это мне бабушка рассказывала. Так что я на себе почувствовал лозунг: «Все для фронта». Вечером мы поехали в госпиталь. На этот раз удачно.
Майор Истомин встретил нас радушно, а уж когда увидел у меня в руках гитару…
– Ну, вот теперь и у меня появилось время тебя послушать! Пой давай.
Пока выходили на улицу, переговорили о происходящих вне госпиталя событиях. Истомин все время кивал головой.
– Скорее бы выбраться отсюда, да на фронт! – заключил он.
Мы отлично устроились на лавочке во дворе госпиталя, перекурили, и я запел. Было плевать почему-то на репертуар. Спустя несколько минут собрался весь госпиталь. Еще бы, я опять нашел гармониста, вдвоем мы ударили так, что сбежались все, до последней санитарки. Хотя про гармониста я загнул, он сам нашелся. Спел я до этого песни четыре, как слышу, что-то красивое полилось. А это гармонист «Катюшу» затянул, в перерыве между моими песнями. Я подхватил, дальше ему, конечно, пришлось импровизировать. Но иногда и я подхватывал, когда запевал он.
Когда я пел «Алешку» Трофимского, после слов:
Говорят, на земле был Бог,
Говорят, он учил добру!
А у нас целый взвод полег,
Где служил старшиной мой друг,
Он теперь не живой лежит,
А вчера мне успел сказать,
Ах, как хочется, братцы, жить,
Ах, как страшно здесь умирать!
Затихли все, слезы появились на глазах даже у Истомина. После этой песни я взял паузу, чтобы люди сумели прийти в себя. Это не двадцать первый век, с его наплевательством и себялюбством. Здесь – настоящие люди. Они прошли через многое и воспринимают все совсем не так, как мы, избалованные дети демократии.
– Серег, а еще про войну твои песни есть? – спросил Истомин.
– Да есть, конечно, хотите новую, только недавно написал?
– Конечно! Давай! – закричали со всех сторон.
– Тихо всем! – рявкнул майор, – а то сейчас все по палатам пойдут!
Народ сразу стих, а меня прорвало.
Серыми тучами небо затянуто,
Нервы гитарной струною натянуты,
Дождь барабанит с утра и до вечера,
Небо застывшее кажется вечностью.
Враги наступают по всем направлениям:
Танки, пехота, огонь артиллерии.
Нас убивают, но мы выживаем,
В атаку себя мы навстречу бросаем!
Да, пришлось переделывать прямо на ходу. Не забыть бы только, чего пел. А главное не спеть бы где-нибудь последний куплет, про «сорок пятый»!
Выступление кончилось глубокой ночью,