– Не удивил, – Рома смеется и закидывается пивом.
– Хорошо, что с ними Макс не тусуется, а только играет. А то бы давно уже спился.
– Можно подумать, с нами он не сопьется.
Мы оба смеемся. Миша с Санчесом пьют дальше, чем видят. Так всегда было. Кроме того, Миша сидит на системе уже несколько лет. Когда у него заканчивается героин, он едет в Дмитров и тусуется у Степы на квартире со всей его шоблой. Как правило, это заканчивается больницей. Когда-нибудь это его убьет, но гитарист и вокалист он отменный. Санчес в таких ситуациях остается один и либо тоже едет в Дмитров и тусуется с нами у Монаха, либо остается в Москве и бухает по притонам, трахая сомнительных дамочек.
На кухне появляется Макс, а Роман отваливает посмотреть, как там Монах. Макс берет у меня пару кусков гашиша. Похоже, он серьезно мутит с той самой дамочкой, с которой я встретил его несколько дней назад в центре. Стройная фигура, рыжие волосы. Красотка. Видимо, она и дунуть тоже не против. Следовательно, Макса ждет сегодня отличный вечер и охуенный секс под накуром. Мы треплемся с ним о новом альбоме «Arctic Monkeys».
На кухне в сопровождении смеющегося Романа появляется Монах. Выглядит он ужасно. Похоже, блевка не пошла ему на пользу. Он падает на микроволновку, которая уже много лет используется как стул, и сидит неподвижно какое-то время. Потом встает и гребет по стенке в сторону комнаты. Я слышу даже отсюда, сквозь музыку, как он падает на диван.
– Прикинь, Диман, я знаю пацана, который ни разу в жизни не выпил даже бутылки пива, – на кухню вваливается возбужденный Кирилл. – Как так можно, чувак? Я не понимаю.
– Не знаю, дружище, – я пожимаю плечами, а где-то в глубине души завидую этому парню.
Кирилл вытаскивает из холодильника пиво. Такое ощущение, что оно там вообще никогда не кончается. Как и пустые майонезные банки.
– А я вот с удовольствием выпью в отличие от этого чувака, – говорит Кирилл и делает большой глоток.
– Ну что, парни, пора уже дунуть как следует, а? – заговорщицки говорит Роман.
Я берусь за дело, а Рома тем временем вспоминает, как мы с ним только начинали играть и репетировали у Монаха вдвоем, когда наша студия только создавалась, пиво и море гашиша, куча порошка, и мы играли крутые вещи тогда, а эта квартира стала нашим домом на долгое время, музыка и алкоголь, наркотики и свобода, и он вспоминает, как мы с ним сидели на крыше старого стадиона, закинувшись крутейшими колесами и пялились на город, как представляли, что мы на концерте на этой самой крыше играем перед толпой поклонников, и мы кривлялись и изображали свое выступление, словно это было на самом деле, как курили гашиш на крыше высотки в центре города, смотря на заходящее солнце, и у меня в ушах играл «Fink», удивительные кислотные вечера на старом стадионе и у Монаха, когда там звучал «Дельфин», а мы курили в сильнейшем