Одна лишь мысль вертелась в голове, превращаясь в болезненную навязчивую идею…
«Ты точно та, кем являешься?»
Глава 3
Шестая причина
1
Край платформы вздрагивал под носком ботинка. Глухие ритмичные толчки – чёткие, как барабанная дробь. Монорельс отпустил в никуда очередной поезд. Седьмой, кажется…
Перегнувшись через загородку, Миа 4813 смотрела вниз – туда, где нити улиц резали полотно города на квадраты. Тридцатью этажами ниже ноябрьский вечер вступал в свои права. Сонные ладони ветров гладили чьи-то плечи, развевали полы плащей. Многоэтажные жилые комплексы зажигали окна. Деревья тянули голые лапы ветвей в небо, пытаясь удержать улетающих птиц…
Крыши притягивали Мию не надменной красотой городских пейзажей. Здесь, на высоте тридцати этажей, в объятиях дикого ветра, она особо остро чувствовала тонкую грань, отделяющую жизнь от небытия.
Гусеница состава промчалась мимо, выплюнув Мии в спину облако дыма. Ноябрь окатил потоком колючей прохлады, и кожа покрылась мурашками. Спутанные волосы упали на лицо, серебрясь в тусклых лучах солнца. Зябко скорчившись, Миа откинула волосы назад и запахнула пальто.
Мимо пролетела стая голубей, взорвав воздух хлопаньем крыльев.
Крепко вцепившись в металлическую решётку, Миа наклонилась ниже и вдохнула аромат городской бездны. Из-за покатого края платформы выплыл бетонный забор. Он тянулся вдоль улицы понурой линией, огораживая внушительный территориальный участок. Здания, укрытые за ним, были весьма разномастны: от сиротливых коробов-бараков до сияющих куполами крыш стеклянных дворцов.
Мельница… Закрытая испытательная лаборатория, ассоциированная с тюрьмой для обезличенных. Там преступники, приговорённые к высшей мере, наконец-то получали возможность расплатиться с обществом за причинённый вред. В стеклянных дворцах, за бетонной оградой в три этажа, ведущие учёные и реаниматоры города вершили судьбы тех, кто после исполнения приговора не имел даже имени и личной истории. Самое жуткое и самое опасное место в городе лучше всего просматривалось именно отсюда: с посадочной платформы монорельса «Синеречье».
«Ты только ради этого сюда припёрлась? – отчеканил ехидный голос в голове. – Повисеть вниз головой над Мельницей?»
Миа вздрогнула. Кольнуло под ложечкой. Болезненные причуды воспалённого воображения снова взяли своё. Когда же этому придёт конец?! Попятившись, она скинула с плеча рюкзачок и достала из него полимерный череп. Зияя пустыми глазницами, он улыбался ей во все тридцать два искусственных зуба.
Миа капризно закусила губу и погладила череп по буграм лобной кости.
– Хватит смеяться, Азазель, – произнесла она. – Только и можешь пугать меня… Ты ведь знаешь, что выхода мне не найти. Ещё и усугубляешь всё!
Да, это был настоящий тупик. Статичная безысходность длиною в семь месяцев. Изо дня в день ничего не менялось. Было так же больно,