А вдалеке, над сломленными шпилями небоскрёбов, там, куда ещё не дотянулись тучи, кровоточит свежая рана заката. И прощальные солнечные лучи, преломляясь, рисуют радужную дугу над надломленным кусочком мёртвого города.
Глава 1
Диссоциация Нери 42
1
Не вспоминай о том, что было вчера! О фиолетовых вспышках, сумасшедших иллюзиях и…
Осенний вечер, наполненный тёмно-синей дымкой, заглянул в комнату сквозь стекло, и смутные образы померкли в памяти. Так лучше. Намного лучше.
Усталость выходит на финишную прямую тогда, когда дело почти завершено. И сейчас она не промедлила о себе напомнить. Нери потёр веки, прогоняя дремоту. Строчки на мониторе конспектора раздвоились, напоминая, что сон сегодняшней ночью – слишком большая блажь. А жаль. Ему бы непременно пригрезилось что-то приятное. Гораздо привлекательнее, чем серая реальность, которая изо дня в день маячит перед глазами.
Комната, разделённая пополам ширмой, походила на тюремную камеру… Об уединении здесь можно было только мечтать. Однако ни выбора, ни выхода не было. Два года назад мать, дабы расплатиться с кредитом, вынуждена была продать квартиру в центре, выбрав менее просторную на окраине. Её не смутили ни дурная слава северо-западного спального района, ни постоянный грохот монорельса. Нери, как всегда, ни о чём не спросили, поэтому он промолчал. Чтобы сохранить крупицы материнской любви и понимания, лучше было не открывать свой рот. Вообще.
Глаза искали точки преткновения в череде строчек, но попытки ухватить смысл вновь и вновь заканчивались провалом. Невозможно сосредоточиться на конспекте, когда сон вот-вот тебя одолеет. И когда память то и дело напоминает о вчерашнем дне… А если слышишь чужое напряжённое сопение по ту сторону ширмы – тем более.
Форточка с грохотом захлопнулась, покорившись ветру: осень за окном демонстрировала нелёгкий нрав. Нери потянулся к клавише блокировки. Глаза встретили насыщенно-синий сумрак в застеклённом проёме. Прямо над домом завис задумчивый лик полной луны. Чуть поодаль, почти касаясь крыш, плыл зелёный глаз Фаты. Нери сощурился, поймав гипнотическое сияние спутника, и подпёр подбородок ладонью. Когда он был ребёнком, мать говорила, что отец работает исследователем на Фате. Но доводы были настолько наивны, что годам к шести в голове Нери созрело чёткое осознание двух фактов. Отец – не космонавт. Отец не вернётся.
Хватит лирики, отвлекаться нельзя! Половина одиннадцатого уже. Если дело пойдёт так дальше, завтра его ждёт очень низкий балл. Вот Гандива-то обрадуется! Мировая история допереломного периода – это не физика и не высшая математика, где Нери с его логикой постоянно фартит. Здесь нужна бетонная филейная часть и голая зубрёжка. Гандива так умеет. Нери, привыкший брать головой, а не усидчивостью – нет.
Хорошо бы мама сжалилась и забрала Венену к себе! Можно было бы включить музыку и разбудить разум большой кружкой крепкого кофе. Можно было бы… Только мать