…Каждый вечер с наступлением сумерек Волохов уходил из лагеря геологов в лесостепь. Он любил ночные прогулки. Нельзя сказать, чтобы Волохов совершенно не опасался бродить один в ночи, тем более, что места здесь были дикие: на пятьдесят и сто километров по обе стороны реки простиралась безлюдная бугристая песчаная поверхность, сквозь которую одинокая река, с трудом и, извиваясь, не спеша пробиралась к морю. Не смотря на то, что ландшафт был полупустынный и угрюмый, у самой реки по обе стороны её берегов всё цвело и благоухало. Громадные раскидистые вётлы могли укрыть любого зверя от дождя и ветра, а поросли житняка, осоки и солодки обещали травоядным животным хороший корм и мягкую лёжку. Попадались здесь нередко и такие заросли камыша и тальника, что, кроме фазанов и диких кабанов, сквозь них едва ли кому удавалось пробиться. И немудрено, что после знойного утомительного дня всё живое (хищное и другое) зверьё, обитающее в этих местах, устремлялось к реке, чтобы утолить жажду и насладиться, наконец, давно желаемой прохладой.
В редких случаях Волохов не совершал ночью прогулки и почти уверился в том, что ничто ему здесь не угрожает.
Бывало даже, что он выходил в ночь, вооружённый одной лишь палкой, и всё от того, что однажды пришло ему вдруг на ум, что любой зверь должен бояться человека и для этого вовсе ничего не надо делать, потому что об этом давно уже позаботились древние предки.
«Я совсем не уверен,– рассуждал он обычно в таких случаях,– что иду сейчас невидимый каким-нибудь свирепым кабаном или матёрым волком,– я даже, напротив, глубоко убеждён, что зверь давно уже почувствовал меня и скрывается где-нибудь вот здесь, затаившись в зарослях. Но любой зверь должен бояться меня – об этом хорошо позаботился мой далёкий храбрый предок, запугав хищников». Подобные рассуждения всякий раз в какой-то мере отстраняли опасения и придавали уверенности любителю ночных прогулок.
Волохов любил наблюдать ночь, любил далеко уходить от лагеря. Иногда углублялся даже в густые прибрежные заросли кустарника и камыша с тем, чтобы, выйдя неожиданно на поляну, остановиться и, затаив дыхание, вдруг окинуть всё окружение разом. « Должен же я хоть иногда узреть и почувствовать это тихое трепетное дыхание ночи,– сентиментально рассуждал он.– Ночь… Она живёт безмятежной гармоничной жизнью, жизнью лёгких колыханий, таинственного потрескивания и освещения».
…Сегодня всё кругом люминесцировало, словно не луна светила, а из самих предметов и растений истекал этот фосфорический свет. Было сказочно красиво. Деревья и кустарники казались более массивными, словно приобрели какие-то новые утяжелённые формы, будто оделись в покрывала и застыли, превратившись в драгоценные скалы, излучающие изумрудно-синий свет. Волохов остановился, зачарованный волшебством ночи…
…Зверь появился совершенно неожиданно прямо на тропе, приведшей к поляне. Он вырос вдруг тёмной огромной массой и замер. Казалось, он давно уже высматривал своего врага, но только теперь решил выступить открыто, и начать с ним схватку. Волохов оторопел: так это было неправдоподобно, не похоже на привычную действительность.