Три шершавых языка. Сергей Александрович Алексеев

отправляли своим чадам посылки со всякой вожделенной здесь снедью. Как правило, небольшая коробочка вскрывалась и тщательно проверялась на предмет исходившей опасности, затем выставлялась на стол. Виновника торжества поздравляли с чем, его следовало поздравить и затем, будто по команде сотни рук одновременно врывались в внутрь подарка судьбы. Будто после разрыва гранаты через секунды на столе валялись куски картона, разорванные обертки, крошки шоколадных плиток и драные полиэтиленовые пакеты. Возле места события тоже не души, будто ничего и не произошло. Позже все награбленное вынималось из карманов и тайком поглощалось. Новеньким было невдомек, ведь работать нужно было двумя руками, можно и даже нужно резче работать плечами и ничего зазорного в этом нет. Но наука приходила с первого раза. Гордо стоящих и с сытым надменным видом взирающих на такое явления природы со стороны не находилось.

      Увы, несмотря на всю армаду воспитательных мер, характеры и таланты многих мальчишек, а иногда и девчонок зачастую оттачивались отнюдь не в лучшую сторону. И если взглянуть тогда на детей взрослым и опытным взглядом тюремного надзирателя, то можно легко предположить, кто и кем встретит свою взрослую жизнь и достойную старость. Например, тот мелкий, но прыткий и ловкий картежник – будущий шулер и мошенник. Его даже большаки не трогают, так ловко ему удается пробиваться. Тот большой, смахивающий на эмоционально пустого имбицила, рано или поздно кого-нибудь отправит к праотцам, и даже угрызений совести не почувствует. Следующий пример – тот тощий с бегающими взглядом ворона, – станет отличнейшим вором. В общем, несмотря на все старания, немалая часть невольных обитателей детских домов стабильно наполняла тюрьмы.

      Тем не менее, это совсем не вина детей, когда они отказывались признавать ценности цивилизованного общества, а тем более, не стоит им указывать на их нежелание стать маленькими, но конечно же важными винтиками большого человеческого механизма. Почти каждый из них имел хотя бы одного из родителей, и следуя логике, пережили самое грандиозное предательство и подлость в своей недолгой жизни, на какое только способен человек. За измену родине и в лучшие времена вели на эшафот, и если глубоко не вдаваться в подробности, то здесь имело место показная верность куску земли или клочку цветной тряпки, нанизанной на палку, но черт возьми, никогда за собственных детей. Хотел бы я посмотреть на вас, когда бы вы узнали их приключения на пути во взрослый мир, одни только их глаза были едва ли были менее выразительнее тех, глаз с фотокарточек истощенных узников концентрационных лагерей времен фашисткой Германии.

      Итак, чем же знаменит 1989 год? А знаменит он тем, что 9 ноября Берлинская стена наконец-то рухнула и дала старт развитию нашего сюжета, вернее, события нашего рассказа начинаются вблизи этой даты. Перед этой датой в детском доме витало много разных слухов и многие из них не внушали подлинной радости. Кому достанутся дети, спрашивали все, и чаще задавались им