– Ну, вот, – поморщился НЕКТО, – и Йоко поймалась на крючок дхармы и хренармы. Да, сколько же это можно?..
Мальчишки вместе прошли огонь и воду, подумала Пат. Немного было и медных труб… Но… такое впечатление, что они так и не разглядели, не узнали друг друга…
Темы о красоте и о героях нашего времени, о вечном и сиюминутном, о смешном и грустном, о Liberté, Egalité, Fraternité, о голоде и сытости были тогда лишь малой частью того, о чём говорили НИКТО, НЕКТО и ВСЁ, Пат, Йоко и Мари, когда компания вдруг собралась в полном составе после шестнадцатимесячной паузы в общении. Но РАЗГОВОРЫ эти в баре гостиницы «Алатау» (и не только в «Алатау») СОСТОЯТСЯ В БУДУЩЕМ.
А пока на календаре был 1976 год. И всё – формально! – шло по плану…)
28. «Видел ли ты дождь?»
В последнее воскресенье августа 1976-го НИКТО и ВСЁ пришли в репетиционную НИИ. Пришли в последний раз.
НИКТО в сентябре, после поступления в Каз ГУ, на целый месяц уезжал в колхоз, на срочную помощь сельскому хозяйству, на сбор табака в поселение под названием Тескенсу. ВСЁ на месяц в колхоз не уезжал, потому что никуда не поступил, так как никуда не поступал. Он планировал быстро найти для себя какую-нибудь работу. Какую? Сам не знал. Да, какую угодно: какая разница? Лишь бы избавиться от нотаций матери по поводу того, что он – полный балбес и ни фига не учился в 9—10 классах, чтобы потом поступить в ВУЗ, а пропадал на репетициях, занимаясь самым дурацким на свете делом – музыкой. И главное всему виной – их непутёвая компания. И в первую очередь – НИКТО. Пойду работать, решил он, и, тем самым, прекращу всё эти разговоры.
В репетиционной они открыли все окна настежь: последний бесплатный концерт! Кто желает, тот может устраиваться на зелёной травке, среди подстриженных кустарников рядом с НИИ.
ВСЁ сел за пианино. НИКТО взял бас-гитару. Все усилители были включены на полную мощь.
– С чего начнём?.. – спросил ВСЁ в микрофон, не специально. И сказанное эхом, через ревербератор, улетело на улицу.
– Как всегда… – сказал НИКТО не в микрофон.
– А видели ли вы дождь?.. – проникновенно и нежно произнёс ВСЁ. Теперь его вопрос адресовался публике (предполагаемой), которой за окнами не было и быть не могло: афиши концерта предварительно в типографии были не отпечатаны и ни одного билета не могло быть продано. После этого он заиграл вступление…
«ТЫ ЗНАЕШЬ, КАКАЯ ИЗ ЛИНИЙ ПРЯМАЯ; ДЛЯ ЧЕГО ТЕБЕ ЭТО, ЕСЛИ В ЖИЗНИ ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ ПРЯМОГО ПУТИ?» Сенека.
Последние четыре месяца – май! июнь! июль и август! – когда НЕКТО пропал неизвестно куда, они на вечеринках для сотрудников играли вдвоём.
Как играли? И как это – вдвоём?
Половину концерта звучал магнитофон, где тщательно было выбрано самое лучшее из «Битлз», «Пинк Флоид», «Эмерсона…», а в промежутках между песнями ВСЁ сыпал афоризмами, начиная, по традиции, с крылатого от Леннона, и продолжая – собственными, которые рождались