Хто делать? Диалектический роман. Александр Булдаков

заповедям, не по «рукотворным» конституциям, кодексам уголовным, административным, гражданским, жилищным…, по высшей вере – как говорится: «почувствуй разницу». Субъективный иерархологический человеческий фактор управлялся более высокой субстанцией веры и морали. Родовое наследие моральных укладов было более гуманистическим, чем современная селекция нуворишей пренебрегающих принципами традиционализма. Воздействие человеком на человека достигло крайней степени субъективизма. Следуя логике развития событий – это не развитие, а разрушение системы. Вопреки общепринятым догмам, эпоха рабовладельчества только вступает в свою высшую фазу. «Рабы все мы, мы все рабы». Высшая наступающая фаза рабства – рабство агрессивного потребления и взаимоистребления.

      Проще выражаясь: по прошествии времени придворными историками (других никогда не было) сочинилась небылица, о том, что мир изменяется для простолюдинов в лучшую сторону.

      На самом деле, рабы двадцать веков назад были просто людьми в сфере услуг. Крепостные крестьяне были просто сельскохозяйственными рабочими, закреплёнными за своими рабочими местами (земельными наделами).

      Когда-то разобравшись с «крепостным правом» в России я был чрезвычайно удивлён обратной противоположности тому чему нас «образовывают» минобры с самого детства. Крепостью называлось закрепление крестьян за землёй, а точнее это земельные наделы закреплённые за крестьянскими общинами. Было всё примитивно простенько и всем понятно. Все земли были общественными=государственными. Налоги, они же подати, платились подушно. С прозападными теориями в голове Петра 1 были начаты реформы в виде условной приватизации земель (раздачи вельможам с проживающими крестьянами). Посему, государевы сельхозработники с государевым милосердием попали на проблемы и начали отжиматься в частные владения. Поехало это самое так, что доехало до событий 1917 года. В течение XVIII века число частновладельческих крепостных хозяйств продолжало сильно возрастать вследствие широкой системы пожалований частным лицам имений, населенных государственными крестьянами. При Екатерине II роздано было около 400 тыс. душ, а при Павле 1—1,3млн. Ничего не напоминает? По способу отбывания повинностей помещичьи крестьяне делились на дворовых, барщинных (или издельных) и оброчных. Барщинные крестьяне получали для своего хозяйства небольшой надел, за который обязаны были отбывать в пользу владельца разные натуральные повинности, состоявшие в исполнении всех полевых работ уже и на помещичьей земле (2—3 дня в неделю). Оброчные крестьяне получали всю землю в свое распоряжение; за это они обязаны были платить помещику оброк в определенном размере. Барщинные повинности (в зависимости от личностных качеств помещика, вспоминайте «Обломова») тяжелее ложились на крестьянское хозяйство, нежели государственный оброк. На себя крестьяне могли работать лишь в то время,