Что с ними случилось? – спросила я.
Она пожала плечами.
Никто не знает. А может, никто просто не хочет знать. Мой дневник говорит, что начальство замяло дело и позаботилось о том, чтобы никто ничего не спрашивал. Так что пиши-ка ты в свой дневник, солнышко. Каждый вечер. Как все остальные. Как нормальный человек. Как я.
Пустая трата времени, хмыкнула я.
Не пустая, сказала она. Совсем не пустая. Санитарки тоже читают наши дневники.
Это, блин, шутка такая? – спросила я.
Мариска закатила глаза. Потом с сожалением на меня посмотрела. Как будто впервые в жизни видела такую дуру.
У санитарок есть отпечатки наших пальцев, объяснила она. Они читают наши дневники, чтобы распознать симптомы ненормальности. Или обнадеживающие признаки нормальности. Хотя разница между нормой и болезнью, как мы с тобой знаем, очень слабая. Если ты хочешь выйти на свободу, попробуй хотя бы притвориться нормальной. Веди дневник, солнышко. Чем раньше ты начнешь это делать, тем скорее тебя здесь не будет. Изоляция кончится. Тебе ведь хочется свободы, правда? Она усмехнулась, в глубине ее горла что-то хрипло булькнуло. Если слишком долго сидеть под замком в чистилище, то выбраться из него можно лишь двумя способами – в гробу или в лодке. У тебя еще есть шанс на обратный билет. Если ты правильно разыграешь дневниковую карту.
Я распрямила спину.
Твой дневник – это документ, в твоем дневнике должны быть ключевые факты твоей жизни, сказала Мариска с многострадальческим вздохом. Словно объясняла ребенку. Даты, время и важные события. Факты, которые тебе понадобятся в будущем. Так, чтобы это могло убедить санитарок.
Хочешь, покажу тебе свой дневник? – предложила она с ехидной улыбкой. Губы изогнулись в легком веселье. А то вдруг понадобится вдохновение.
Однако от следующих ее слов у меня перехватило дыхание.
Когда-то твоя мачеха сказала твоему отцу, что нашла в корзине твои дневники. Отец подумал, что ты сошла с ума. Поэтому он и решил отвезти тебя в психиатрическое отделение в Кембридже. Поэтому ты в конце концов и попала сюда. Поэтому начальство так мечтает почитать твои дневники. Поэтому они держат тебя здесь так долго – боятся, что ты из тех помешанных, у которых полная память. Поэтому они стараются изо всех сил, чтобы ты не сбежала. Это будет продолжаться до тех пор, пока ты не начнешь писать в дневник, который они тебе дали. Подумай о моих словах, солнышко. Пока вчерашний разговор тех двух санитарок еще держится у меня в черепе. Ты ведь не хочешь присоединиться к трем дурочкам, что закопаны на том краю острова, правда?
Что-то щелкнуло у меня в голове. Тусклый солнечный свет, пробивавший тополя, внезапно приобрел зловещий оттенок. Все наполнилось жутким смыслом. Мне многое стало ясно, и это многое пугало. Я была благодарна Мариске за то, что она раскрыла мне глаза на реалии Сент-Огастина. И на возможности, которые откроются за его периметром.
Например, возможность отомстить.