– Это на самом деле вовсе не такая мелочь, как кажется, а совсем неплохой гонорар. Вы сейчас все равно не поверите, так что даже стараться не стану, неблагодарная это работа – словами убеждать. Но в какой-то момент сами заметите и удивитесь, что коньяк в такой маленькой фляжке все не заканчивается и не заканчивается, хотя давно пора. А однажды начнете подозревать, что он вообще никогда не закончится. Не пугайтесь, это нормально, так и задумано. Просто его здесь не стакан, не пинта, даже не галлон, а целая бездна. Моя любимая единица измерения объема твердых, сыпучих, жидких и газообразных тел. Особенно жидких, конечно, тут ничего не поделаешь: их обаяние сокрушительно действует на меня. Говорю это не затем, чтобы вам отомстить, сбив с толку еще сильнее, чем вы сбили меня, а исключительно для того, чтобы призвать к осторожности: никогда не пытайтесь осушить эту флягу до дна. Я один раз попробовал, еле жив остался, причем поначалу был этому не то чтобы рад. Наутро с похмелья спалил кастрюлю с овсянкой. Да что там кастрюля, собственный дом от меня с перепугу аж за реку тогда сбежал.
– Не… – начал было Квитни. Хотел сказать: «Не надо подарков, зачем мне подарки», – но почему-то в самом начале запнулся и умолк.
– Не хотите, можете не брать, никто не заставит, – вздохнул незнакомец. – Оставьте на столе, я потом заберу. И обижаться не стану. Я вполне осознаю, насколько нелепо с вашей точки зрения все это выглядит и звучит.
В этот момент, видимо для повышения градуса нелепости, иначе не объяснить, на голову незнакомца села морская чайка – очень крупная, с мощным клювом, ярко-желтым, как раз под цвет ботинка; такие здесь вроде не водятся. Но выходит, все-таки водятся? Например, залетают по дороге на юг.
Пока раздумывал о путях миграции перелетных птиц, оба – и человек, и чайка – исчезли. Только что были, и – хлоп! – не стало, как в детском фильме про волшебство. Однако синяя фляга осталась, видимо специально, из вредности, чтобы не дать Квитни возможности решить, что задремал за столом, набегавшись, объявить происшествие сном и махнуть на него рукой. От доказательства не отвертишься, вот оно.
Впрочем, фляга могла лежать на столе все это время, – подумал Квитни. – То есть она-то как раз вполне может быть правдой, вне зависимости от всего остального. Хорошая, красивая вещь. Грех такую бросать на улице, все равно кто-нибудь стащит. Лучше уж я заберу.
Открутил изящную пробку, понюхал – и правда, отличный коньяк. Осторожно попробовал на язык – точно, тот самый, который приснился. Или все-таки не приснился, а был.
Сказал, кривляясь, благо рядом ни одного свидетеля:
– Гонорар-гонорар, я тебя выпью!
Но не сегодня. Через четыре дня. Или через три, если хорошо пойдет дело. А оно, чует мое сердце, теперь отлично пойдет, – думал Квитни. – Некоторые нелепые уличные сновидения весьма способствуют созданию рабочего настроения. Жаль, что нельзя их себе нарочно устраивать, планировать наперед.
Дома,