– Ну, живее, – произнесла я, смачивая губку водой и натирая ее куском мыла, пока та не вспенилась.
Он снял последнюю прикрывающую тело одежду и закрыл руками промежности. Я, не замечая его стеснения, стала собирать разбросанные вещи.
– Они тебе больше не понадобятся.
Я собрала их в пакет и отшвырнула в сторону. Потом взяла губку и села рядом с Антоном. Он дрожал от холода. Я прикоснулась мокрой губкой к левому плечу. Его тело непроизвольно вздрогнуло.
– Придется потерпеть. Потом укутаем во все чистое и теплое.
Антон кивнул, и я прикоснулась во второй раз в области ключицы. Я провела губкой от плеча до запястья руки, прикрывавшей место, которое мне не стоило видеть. У Антона раньше было крепкое красивое тело, но за два месяца плена и скитаний оно сильно ослабло. Сажа и грязь расходились в стороны от каждого прикосновения губки. Бледная кожа была усыпана порезами, ссадинами и ранами, которые я старательно обходила, чтобы не причинить ему боль.
– Вот так, – едва слышно и напевно проговорила я, проведя по его шее, – смотри, какая черная.
Я выжала губку – мутная жидкость потекла по полу. Намылив губку вновь, я продолжила водные процедуры. Антон понемногу успокоился. Прикосновения уже не создавали для него неприятных ощущений. Он, закрыв глаза, размеренно задышал и готов был уснуть, но я завела беседу:
– Кем ты служил?
– Летчиком, – не поднимая век, ответил он.
– Значит, бывал в небе, – проговорила я и по ноге спустилась к его ступням.
– Много раз.
– Это, наверное, волшебно.
– Волшебно.
– Что ты ощущаешь, когда летишь?
На его голени обросла до конца не затвердевшей коркой большая бордовая рана. Я аккуратно, боясь сделать больно, стала обводить губкой вокруг нее. Антон жалобно застонал.
– Прости. Так что ты ощущал?
– Будто я могу все. Будто этот мир создан для меня. Это трудно описать.
– Тоже хочу когда-нибудь взлететь. Переворачивайся.
Он тяжело перевернулся на живот. На могучих плечах у левой лопатки я заметила небольшую татуировку в виде облака, рядом с которым парил истребитель. Я потянулась туда, желая освободить рисунок от копоти и грязи.
– Обязательно взлетишь, – подбадривал Антон.
– У нас в стране даже самолетов нет.
Я провела губкой по его широким бедрам. В груди волнительно засвербело. Я первый раз видела обнаженного мужчину, но только в этот момент начала почему-то смущаться.
– Когда-нибудь появятся, – вымолвил он.
– Все, одевайся.
Я взяла армейские штаны и, отвернувшись, протянула Антону. Потом подала футболку с курткой.
– Что это? – его голос зазвучал жестче.
Я