– Самому застрелиться? – криво усмехнувшись, поинтересовался Егор.
– По очереди стреляться будем, – сказал «Витязь». – Я эту блядь-полукровку два года ублажал, а она под тебя ложиться бегала… Я себе башку прострелю – твоей будет. Ты себе – ей не под кого ложиться будет…
– Лёнчик, не кипяти канифоль, – подал голос один из его компаньонов.
Вместо ответа Лёня поднял пистолет в стартовое положение и выстрелил – звук выстрела получился глухим и каким-то беспомощным на открытой местности.
Выстрелил ещё раз.
Ещё.
Ещё.
Ещё.
И ещё.
– Один патрон, – сказал Лёня, и протянул тёплое оружие сопернику.
Это игра, проносилось в голове Егора, с самыми простыми правилами; я уцелею – его воины на куски порвут и меня, и Ивана, и тачку его. Можно было взять строительного козла в заложники – но потом ведь достанут…
Кажется, Лёня не ожидал, что Егор примет его правила, дёрнул уголком губ, когда ствол револьвера ткнулся в уцелевший висок Егора.
– Джип отпустишь? – спросил он.
– Нет. Он мою жену сюда привёз, отсюда и увезёт, – сказал «Витязь».
– Она пока ещё не твоя жена, – сказал Егор и нажал на спусковой крючок.
Далее он пытался запомнить щелчок, с каким барабан останавливался на последней фазе. Хотел распознать, когда патрон окажется в стволе, и не прикладывать в том случае револьвер к своей голове, а пальнуть, вот хотя бы в этого тупорылого боксёра, стоящего в двух шагах от него. На четвёртой попытке Егору показалось, что щелчок вышел не таким, как прежде, он не успел подумать, палец сам дёрнул спусковой крючок.
Пусто.
Лёня-«Витязь» нажимал на курок, немигая глядя сопернику в переносицу, барабан проворачивал ладонью в отличие от Егора, который пользовался рукавом куртки, с упоением слушая сухой треск. Должно быть, с таким звуком вращается круг рулетки в казино, с красными и чёрными, чёт и нечёт, цифрами и числами. В револьверном барабане чисел не было. Только шесть чёрных и одно красное. Или наоборот.
Прозвучавший заново выстрел завершил обряд бракосочетания – трагично и нелогично. В салоне джипа глухо вскрикнул Иван. Тело «Витязя» вытянулось по стойке «смирно», на лице застыла детская обида: как, неужели я, неужели мне, неужели меня? Подхватить Лёньчика никто не успел, уже мёртвый он осел на бетонную плоскость, щедро заливая территорию аэропорта кровью, лившейся из входного и выходного отверстий в своей строительной голове.
На негнущихся ногах Егор переступил труп, растолкал партнёров и совладельцев «Витязя», отнял невесту, успевшую оформиться до состояния вдовы. Сделав два шага, Ирина упала в обморок.
Часы показывали тридцать шесть часов сорок две минуты.
V
Способность человека мыслить отличает его от других форм жизни. Странно, это убеждение считалось верным даже в то славное время, когда размышления совсем не поощрялись, тем более о стремлении к абсолютной