Следует признать, что КОБ действовал намного честнее своих конкурентов. Непосредственно в процесс обучения они не вмешивались, тогда как сотрудников КНБ время от времени обнаруживали среди персонала Университета. Очередной ход КНБ привёл к новому расформированию ГУ им. Сахарова (1999-2000 гг.). Неудачно реализованный проект «Поколение» лишил жизни более трёх тысяч студентов. Скрыть это было невозможно: корпуса ГУ им. Сахарова располагались в самом центре Города. Студентам, чудом оставшимся в живых, на выбор были предложены другие ВУЗы страны для продолжения обучения.
Однако, летом 2000 года, без лишнего афиширования и рекламы, в Университете был сделан новый набор с нуля. Обречёнными на службу в секретных организациях этих детей считать никак нельзя: тремя месяцами ранее, в мае того же года, КНБ и КОБ прекратили своё существование.
Своё последнее решение Большая Комиссия приняла после того, как получила данные о сотрудничестве КНБ и КОБ в проекте «Поколение».
Иными словами, они перестали быть конкурентами – за долгие годы. Можно считать справедливой следующую точку зрения: Комиссия поступила так, потому что опасалась иметь столь мощную силу, какую представляло собой объединение КНБ и КОБ.
История Государственного Университета имени Андрея Сахарова, его отношения с КНБ и КОБ – всё это было исследовано и изучено ещё в середине 90-х годов минувшего столетия. В частности, Вячеслав Кайдашов (1975 – 1999) в ряде курсовых работ пытался доказать гипотезу, основанную на факторе случайности, который способствовал успехам КОБ и мешал КНБ. Быть может, убедительные доказательства этой гипотезы продлили бы существование треугольника «Университет-КНБ-КОБ», однако у Кайдашова был доступ только к двум граням из трёх – Университет-КОБ. КНБ находился для него за закрытыми дверями или высоким забором, и студент кафедры социологии мог оперировать в этом отношении только догадками…
Часть
II
. Точка «Патриот»
(Шлюха для иностранца)
I
…Начну я со своего бати.
Надо с чего-то начинать, я всегда думал, если придётся об этом рассказывать, или самому писать выпадет, – я начну со своего бати. Только написать самому уже вряд ли получится, сто раз до этого собирался, времени не было, или мешало что-то, а теперь напряг ещё больше, пёрнуть некогда, не то, что писать. Да и как представлю себе, Артёмка, как вот ты, или кто-то вроде тебя, гения непризнанного, редактора в законе, возьмётся мою писанину править, страшно становится.
До чего много вас, гениев, развелось…
Батя