Замотав головой, он вскочил с глухим возгласом, обнаружив, что эту ночь, вернее её остаток он провёл в детской комнате. Теснясь и мешая друг другу, наслаивались воспоминания: вернулся, сбросил обувь и куртку, стараясь не думать ни о чём в темноте своей квартиры, прошёл в Пашкину комнату, осторожно, опасаясь разбудить сына, лёг рядом с ним, непонятно как уместившись на деткой кровати – и тут же уснул, утонул в вязком омуте, чем-то схожим с нефтяным пятном на поверхности солёного моря…
… Тяжёлая рука Климова опустилась на стопу папок, но пыли не появилось, за ночь пыль просто не успела накопиться – яркий признак того, что папка совсем недавно была в работе.
– Всё в порядке? – любезно осведомился налоговик Климов.
С ответной улыбкой Егор кивнул.
– Верю, – сказал Климов.
– А я – нет, – невозмутимо произнёс Блинов.
– По глазам видно, что всё в порядке. – Климов, как будто игнорировал своего напарника – глаза у самого красные, щетина на роже как у ежа, о расчёске вообще можно не…
– А может, он по блядям всю ночь скакал, – обронил Блинов…
Не в силах согнать с окаменевшего лица идиотскую улыбку, Егор не вмешивался в их прения.
Он знал, что проверять эти двое ничего не будут. Ощущение окаменелости понеслось по всему телу, но осталось на уровне груди осталась масса из параллельного мира, или пространства, наполняла теплом, за счёт которого Егор и держал себя в руках, в сознании, во всём остальном, с чем принято входить в мир человеческих законов, названный почему-то «цивилизованным». О своём существовании Егор напомнил только когда Климов и Блинов, не попрощавшись, покидали его кабинет.
– Господа, будьте добры, если для вас…
– Без двадцати семьсот восемьдесят четыре, – сообщил нетерпеливый Блинов.
– Центр планирования семьи уже открыт, – добавил Климов и оба, хохоча во всё горло, оставили Егора – в одиночестве, в состоянии, когда осталось только достать из несгораемого сейфа служебный револьвер и прострелить голову, свою, свою собственную голову…
– Тук, тук, тук, – выразительно произнесла Анжела. Егору стоило труда задуматься, отчего её не видно в коридоре, но, прежде чем Егор разгадал эту загадку природы, в кабинет прошёл Антон с выражением невероятно самодовольным; Анжела вошла следом. Какое выражение было на её лице, Егор не обратил внимания. Его заинтересовало нечто иное: Анжела и Антон представил пред ним, держась за руки.
Как школьники.
Как двое влюблённых.
Это просто не могло случиться в системе, предоставленной для существования, таким, как Антон. Должно было быть игнорирование офисной шлюшки Анжелики, грязные подробности о контакте с ней – от Антона, во время перекура, после перекура – слёзы, рыдания, возможно – пощечина…
– Ты на свободе. Поздравляю, – на редкость свежим голосом произнёс Антон, и церемонно поклонился.
– Егорушка какой-то уставший, –