Рудольф: – От тебя, знаешь, тоже… Тянет, – помахивает рукой перед собой. – На, закуси.
Вновь в его руках из ничего возникает теперь уже пышный и ароматный бисквит, которым Рудик с радостью делится с юношей.
– Начну все заново. Ведь это не конец… Ну что, я тряпка, что ли, ничтожество какое? – отпивая еще немного портвейна, дерзко берет и выбрасывает через плечо пустую бутылку.
Когда та громко разбивается о старинную брусчатку, Рудольф подпрыгивает от испуга. Поправляя свой белый пиджачок, юноша выговаривает захмелевшим голосом:
Рудольф: – Точно эколог.
– Я-то? Да, на эколога учусь, – с легким подозрением отвечает наш герой и дополняет: – как ты угадал?
Рудольф: – Да по звездам, – начинает тыкать указательным пальцем куда-то вверх по воздуху.
– Чего? Чудной ты какой-то, Рудик. – Дима от души расхохотался над забавными ответами своего странного нового друга.
Рудольфу удается искренне рассмешить юношу и, самое главное, действительно поднять ему настроение. Легкость и защищенность – то, чего он не ощущал уже давно, – теперь наполняют сердце и сознание. В эти минуты комфорта в голове то всплывают, то снова утопают ностальгические воспоминания по тем далеким мгновениям, где Дима чувствовал себя также спокойно и безопасно. Это происходит с каждым рано или поздно: отсылки к далеким уютным моментам жизни изредка, но все же тревожат наш ум.
Тут образ отделившегося сознания Димы, за которым все это время наблюдает Рудольф по причине того, что только он обладает возможностью его видеть среди холодной набережной, начинает медленно приближаться к герою, пока снова не сливается с ним в единое целое – личность Безвольева.
Рудольф: – Охренеть, – выражает юноша, даже не пытаясь скрыть своего удивления от увиденной картины.
– Ты прав, как только жизнь не повернет.
Резко тональность в ответе Димы изменяется на тоскливую и мрачную. Рудольф, кажется, еще не привык к таким быстрым перепадам настроения нашего героя. Для Безвольева же такие амплитудные колебания в самочувствии являются чем-то привычным. Небо заволокло серыми зимними тучами, северный ветер усиливает свои порывы, все более вульгарно ударяя по ушам.
Рудольф: – Да… – Рудольф, отчаянно вздыхая, протягивает утвердительное слово и тут же невзначай вздрагивает в ужасе.
Приподняв свою руку, он обнаруживает, что конечность начинает растворяться в воздухе активным темпом. Пытаясь удерживать панику, он прекрасно понимает, что перестает быть нужным для Дмитрия. Возможно, будучи трезвым, Рудольф молниеносно предпринял бы более рациональный вариант выхода из ситуации, но сейчас ему в голову приходит лишь бредовая идея потрясти рукой по воздуху, которая, конечно же, не срабатывает. А тем временем Дмитрий продолжает погружаться в тяжелое уныние, рассуждая вполголоса:
– Устроюсь на новую работу. Чем-нибудь займусь. Буду жить как все – день ото дня жить только ради проживания.
Волнение Рудольфа нарастает,