– Откуда берутся старички? – улыбается. – Интересный вопрос. Если нам не ахти, то представляю, каково им всем.
Федор: – Да, ладно, не грусти.
– Слушай, что ты какой веселый все время? Что тебя так радует?
Федор: – Меня? Да все!
– Абсолютно?
Федор: – Ну, есть несколько местных козявок, конечно, но в целом все прекрасно.
– Странно как-то… Сам про грязное течение говорил – и тут же себе противоречишь.
Федор: – Но, когда корабль плывет, он разгребает всю эту грязь.
– Он лишь отстраняет ее на время… И все. А потом весь корпус в ней по уши.
Федор: – Философ, блин! А ты что какой пессимистичный всегда? Ты живешь в этом городе. Каждый уголок знаешь. Должен наоборот – ориентироваться и жить в удовольствие.
– А ты живешь так в своем?
Федор: – Да. – На мгновение Федор отворачивается. Это «да» выскочило у него как-то нервно, с огромной сдержанностью. – У меня все нормально: родители, подработка, учеба, еще и вот хобби увлекаюсь. У нас тихо, спокойно, без нервов. С улыбками и сатирой. По-простому.
Перрон. День.
Перрон. Подъезжает очередная электричка. Друзья прощаются. Федя отдает Диме несколько красивых фотографий, отснятых на свой «Полароид» на память.
Федор: – А ты приезжай к нам как-нибудь! Поживешь у нас немного. Увидишь, что у нас за курорт. Долго плакать будешь… От смеха. Заодно, глядишь, и повеселеешь. Ладно, бывай, друг!
– Удачи тебе! Приезжай!
Тихо поезд трогается, и под его многотонными вагонами гремит под ногами бетонная земля от массажа металлических дисков колес. Небо светлеет, все вокруг наполняется светом.
– А как там – в других местах? Может, и вправду уехать в какой-нибудь маленький город, приютиться там и начать все с новой страницы?
Дмитрий отправляется на выход из вокзала. Прямо возле ворот сидит молодой бродяга. В руках его старенькая шестиструнная гитара. Кузов гитары во многих местах уже дал трещины, а гриф немного выгнулся из-за влияния сырости. Порожки на нем совсем истерлись в силу частой игры на музыкальном инструменте. Бездомный музыкант, по всей видимости, исполняет произведение своего собственного сочинения, обладая при этом хорошим слухом и приятным голосом. Дима скромно останавливается недалеко от молодого человека, боясь смутить его или же просто опасаясь быть не понятым обществом.
В печали твое сердце, и взгляд вдали застыл.
Вздыхаешь безответно, и свет уже не мил.
Нам суждено мечтать о днях, что не настанут.
Забудь все, я врать тебе не стану.
Нет ноты, звучащей в унисон.
Наша встреча – глубокий долгий сон.
Длится бесконечно любовная тоска.
Жизнь не безупречна, к тому же коротка.
Мы отвергаем то, за что потом страдаем.
Мы любим и оба это знаем…
Мечтаем и плачем в тишине.
Эти ноты звучат в упрек судьбе.
Мелодия,