– Да что-то здесь сегодня скучно.
– Так присоединяйтесь к нам, – заискивающе предложила светская львица.
– Но у вас ведь свой прайд, – попытался отговориться Лу.
– Ну, вы умеете рассмешить, – хлопая Лу ладошкой, залилась смехом белокурая львица.
И ведь не мной замечена одна интересная тенденция: чем больше у вас капитал, тем ваши шутки кажутся более искрометнее и смешнее для не обладающих таким запасом … (то ли знаний, то ли средств на счетах). Может потому, что эти благодарные слушатели сами постоянно вызывают улыбку (да что там улыбку – гогот, сводящий животы) у сих обладателей больших капиталов, смотрящих на то, как вы кичитесь своими очень смешными средствами. Вот и отвечают взаимностью наши обладатели смешных денег, вымучивая у себя улыбку при всяком случае, когда с ними соблаговолит пошутить этакая глыба человечества, а то ведь он может оскорбиться и обидеться. Так что давайте будем человечнее, и не оставим обделёнными наших капиталистов, ведь им и так тяжело нести свою ношу, и одарим их своей улыбкой, а ещё лучше заискивающим смехом в ответ на хоть и плоскую, но всё же шутку.
Лу же находился в нерешительности, пока его остаточность вновь не заявила о себе, услышав это заманчивое предложение.
– Но что же вы застыли в нерешительности. Вчера-то совсем иначе себя вели, – подстегнула белокурая львица Лу.
«И ведь, точно!», – вспомнил про себя Лу обрывки вчерашнего дня. «А я ведь, совсем забыл, что видел их в клубе!».
– Ну, ведите, – согласился Лу, беря так настойчиво зовущую за собой белокурую даму под руку.
«А ведь вчера мы не только вместе пили…», – стал перематывать Лу события, так удачно забытые им. Правда, ему сложно было воспроизвести всю последовательность действий, но что он точно помнит, так это то, как он пытался устроиться спать на коленках этой белокурицы, завалившись головой на них. Но костлявость её ног, видимо, не сопутствовало его сну, и Лу, в отместку пощипав курицыны ляжки, изменил свою диспозицию из лежачей в стоячую, дабы, с более широкого обзора найти для себя другой объект для чувственных воздыханий. Нашёл ли он что искал, трудно сказать, но утреннее пробуждение у себя дома документирует всё же бесцельность этих его поисков.
– А где же Летиция? – по дороге к столику спросила «белокурица» у Лу.
«Какая ещё на фиг, Летиция!», – возмущался про себя Лу. – «Люся Птицына, одно слово!». А ведь такое имя – это всего лишь небольшая блажь, так любящих быть на виду «персон грата», и давайте не будем к ним подходить (если они ещё подпустят!) так уж строго. «Но разве Птицына не внушает?», – зададутся вопросом любители словесности. – «Внушает, только что-то совсем не то!», – вынужден будет сказать им весьма осведомленный человек, вращающийся в кругах шоу-бизнеса. Ведь высший свет –