– Неа. Это было бы забавно: танцующий инопланетянин. Но такого не было. У «Дитя тьмы» есть свой питомец. – Степан, увидев мое ошарашенное лицо, засмеялся. – Я знал, что ты обалдеешь от такой вести.
– Кошка или собака?
– Собака. Обычная дворняга: помесь спаниеля и какой-нибудь там болонки. Не знаю. Собака ждала его у дома. Увидев хозяина, рванула к нему, а потом всего облизала от радости. «Дитя» по всей видимости, был рад такой перспективе, остаться в собачьих слюнях; все наглаживал ее и говорил, что она «хорошая собака».
– На романдском?
– Ну, на каком еще! Если бы он сказал на своем, инопланетном, я бы ни черта не понял.
– Ты не выдумал?
– Мне что, заняться нечем?
– Не знаю. Может, это розыгрыш?
– Какие могут быть шутки, когда дело касается внеземных цивилизаций.
– Логично.
– Вы извините, ребята, за мою назойливость, но мне хоть кто-нибудь расскажет про того, кого вы величаете «Дитя тьмы»? – поинтересовалась Даша.
– Да с легкостью, – сказал Степан и спросил. – А чего раньше не спрашивала, молчала? Давно бы рассказал.
Пока Степан в красках описывал нашу первую встречу с инопланетянином, мы незаметно добрели до лесопилки, которая обычно приводила меня в уныние – и не одного меня. Стены лесопилки окаймляла паутина трещин, идущих от основания до крыши, часть которой обвалилась и покоилась на прогнившем деревянном полу, покрытом пылью и грязью; черные глазницы лесопилки – окна – были выбиты; на уличном складе, закрытом покатой и дырявой крышей, лежала груда мусора, отвратительно пахнущая; ворота отсутствовали, обнажая запустевшее, одинокое, никому ненужное здание-призрак.
– Никогда здесь не была, – призналась Настя, с ужасом глядя на лесопилку.
– Говорят, здесь призраки обитают, – сказал Степка, причем на полном серьезе; я относился к таким байкам с недетским скептицизмом и любил подшучивать над доверчивым другом, верующим в то, что ни разу не видел; я предпочитал сначала увидеть, а потом поверить – и никак иначе.
– Да ну? – не поверила Настя.
– Вот тебе и «да ну»! Славку знаешь из 7 «в»?
– Сомовьего что ли?
– Того самого. Знаешь, почему он заикается? Привидение повидал здесь, когда с ребятами в прятки играл. Оно его чуть не утащило в подвал и не сожрало. Успел он отмахнуться и убежать прочь.
– Врет он все! – вмешался я и самодовольно улыбнулся двум доверчивым птенчикам.
– Ничего я не вру, Соловьев сам говорил.
– Он врет.
– Зачем ему это надо?
– Героем хотел стать.
– Вот еще! А почему он тогда начал заикаться?
– Я сколько его помню, он всегда заикался.
– А, ну тебя, Фому неверующего! Ни во что не верит! А ты, Настя, поверила?
– Глядя на эту жуткую лесопилку, легко поверить в привидений, – ответила она, на ходу заплетая волосы в косички.
– Настя, ты – наш человек.
– Спасибо. – Настя взглянула