Они ушли уже достаточно далеко от того места, где их преследователи свернули на ложный путь, опасность, которой, казалось, был пропитан воздух, уже не ощущалась так остро, и красота природы, свежее дыхание ветра, голоса птиц – сулили покой. Тропа была уже достаточно безопасна для верховой езды, она серпантином поднималась меж высоких сосен, минуя скалы, поросшие серым лишайником и мхом, выступающие из пологости склона, местами нависающие над тропой. На пути лежала лесная поляна, покрытая пятнами солнечного света, прорвавшегося сквозь густые кроны деревьев, на поляне стайка куропаток щипала траву. Жульен обогнал ехавшего впереди Гаральда и подал ему знак рукой остановиться. Он вскинул лук, вытащил из колчана две стрелы, послал их одна за другой в стаю куропаток, куропатки взлетели, наполняя воздух хлопаньем крыльев, но две из них остались на земле. Жульен спрыгнул с лошади, поднял добычу и, привязывая ее за лапы к седлу, сказал:
– Солнце уже клонится к закату, нужно подумать об ужине, эти жирные куропатки придутся как нельзя кстати.
– А ты неплохо владеешь луком! – воскликнул Гаральд. – Если бы не видел тебя на нашей кухне, никогда бы не подумал, что ты можешь быть поваром!
– А что Вы скажете, мессир, когда я приготовлю из этих прелестных птиц замечательный ужин? Всю дичь, которою я подавал к графскому столу, я добывал сам, я никому не доверял это дело. Только настоящий повар знает, какая дичь может украсить стол, я стреляю из лука без промаха. Конечно, лук и стрелы – это не для дворян, это оружие простого мужлана, для дворянина не благородно всадить в противника стрелу, гораздо благороднее перерубить его мечом, батюшка Ваш никогда не брал лук в руки, да и Вы, мессир, никогда не упражнялись в стрельбе.
– Думаю, твои способности в этом деле пригодятся нам не только для того, чтобы насытить наши желудки, но и для того, чтобы уберечь наши головы от мечей тамплиеров, – ответил Гаральд.
За поляной начинались скалы, пришлось спешиться и вести лошадей за повод, верховая езда была бы слишком опасной на узкой, каменистой тропе, где лошадь, отяжеленная всадником, оступившись, могла сломать ногу. Когда небольшой вооруженный отряд достиг подножия вершины, солнце уже низко висело между двумя пологими холмами на западе плоскогорья, отбрасывая длинные тени от разбросанных по всему плато камней, из-под которых, как таинственные огоньки, блестели во мраке глаза ящериц, в изобилии населяющих здешние места.
Старик-отшельник встретил путников у своей хижины, и Гаральд, приветствуя его, сказал:
– Ты был прав, старик, в замке меня ждали тамплиеры, они убили всех, и отец мой, и мать, и вся родня, и все