Долгие раздумья первой среди собравшихся прервала Теодора. Ее голосок звонко защебетал под сводами мрачного помещения:
– События последних месяцев, с одной стороны, действительно нарушили сложившийся порядок вещей. Однако то, что происходило в Италии в последние три года, как раз порядком можно было бы именовать меньше всего. Простите, Ваше Святейшество, мою дерзость, но, на мой взгляд, именно сейчас предоставляется возможность установить в государстве италийском нормальное и понятное единоначалие. Беренгарий Фриульский был коронован вашим предшественником, досточтимым папой Формозом, в соответствии со всеми правилами и законами. Он благородный, уважаемый и богобоязненный государь и, мне кажется, Риму стоит только подтвердить уже случившееся.
Берта словно ждала этих слов и кинулась в лихую контратаку.
– Государственные дела Италии вершатся ее духовными и светскими правителями, к коим относятся прежде всего наш святейший папа Иоанн и члены благородных королевских фамилий и их вассалов. Соблаговолите, душа моя, придержать ваши мысли при себе и сосредоточьте свои усилия на делах, касающихся вашего невзрачного хозяйства, ибо последнее при отсутствии контроля легко может прийти в запустение.
Краска бросилась в лицо Теодоры, швырять такие слова в ее адрес не позволяла себе даже Агельтруда. Теодора поднялась со своего кресла и, еле сдерживая свой гнев, произнесла, словно прошипела:
– Ваш совет мудр. Я поступлю именно так, как вы велите, – и с этими словами заспешила к выходу, оставляя после себя шлейф изысканных восточных ароматов своего платья.
Женщины, женщины… За следующую тысячу лет человечество выйдет в открытый космос, создаст искусственный интеллект и научится общаться между собой не выходя из дома, но женская натура останется нетронутой ни прессом времени, ни дыханием цивилизации. Сколько бы ни прошло эпох, сколько бы ни сменилось лет, но личная обида для дочерей Евы всегда и во все времена будет превалировать над необходимостью проявлять особую дипломатию и терпеть неугодных. И если Теофилакт ради дела и властолюбивых интересов Рима почти уже смирился с необходимостью видеть в окружении папы Адальберта Тосканского, наставившего в свое время ему рога, то, чтобы теперь ни случилось и сколь близко ни совпадали бы в будущем интересы Теодоры и Берты, все равно отныне Теодора будет помнить прежде всего именно эти оскорбительные для нее слова. Всего лишь одним неосторожным и чванливым словом Берта лишила себя не только союзника, но и нажила врага до конца дней своих!
Теофилакт было посчитал необходимым также удалиться, но встретил умоляющий взгляд папы. Начало для построения коалиции, способной противостоять созданному на северо-востоке Италии союзу, вышло на редкость неудачным.
Берта